Ильина З. Д., Пигорева О. В. «Учебно-методическое пособие “Изучение жизни и подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской в школе»: возможности использования в современном образовательном пространстве. Подвиг новомучеников и исповедников как плод ду
В тысячелетнюю историю Русской Православной Церкви советский период, особенно его первые два десятилетия, вошел как время самых жестоких гонений. Советская власть объясняла репрессии в отношении служителей Церкви их причастностью к контрреволюции, однако главная причина гонений была другой. Она заключалась в самой богоборческой природе большевизма. Вождь большевистской партии В. И. Ульянов-Ленин о религии отзываться спокойно просто не мог. Характерны его суждения, изложенные еще в ноябре 1913 года в письме писателю А. М. Горькому: «Всякий боженька есть труположство - будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, все равно». И далее там же: «Всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость, <.. .> это - самая опасная мерзость, самая гнусная “зараза”» . Придя к власти, Ленин начал всячески искоренять то, что считал «невыразимейшей мерзостью». Конечно, Церковь согласиться с этим никак не могла, но даже если бы вдруг она приветствовала в 1917 году большевистский переворот, то все равно была бы гонима как «самая гнусная зараза».
Гонение на Церковь началось сразу же после прихода большевиков к власти и осуществлялось в различных формах. В принятом 26 октября 1917 года, во второй день советской власти, «Декрете о земле» говорилось: «Помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, впредь до Учредительного собрания» . То есть все церковные земли со всем, что на них находилось, одним росчерком пера были у Церкви изъяты (сначала, правда, только на бумаге). Вслед за этим последовала целая серия декретов, так или иначе направленных против Церкви. Кульминацией антицерковного законодательства большевиков стал декрет СНК РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 года. Этим декретом у Церкви не только отнималось право владеть собственностью, но и вообще она лишалась прав юридического лица . То есть как целого ее de jure больше не было. Легально могли существовать только местные религиозные общины, с которыми власть заключала договора о пользовании церковным имуществом. VIII отдел Наркомата юстиции, который должен был проводить в жизнь этот ленинский декрет, без обиняков был назван «ликвидационным». Именно ликвидация Церкви как социального института была целью правительства так называемых народных комиссаров. В программе РКП(б), принятой на съезде в марте 1919 года, было прямо сказано, что «по отношению к религии РКП не удовлетворяется декретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви». Свою цель РКП(б), согласно этой программе, видела в «полном отмирании религиозных предрассудков» . Начальник VIII отдела НКЮ П. А. Красиков пояснял в «Известиях»: «Мы, коммунисты, своей программой и всей своей политикой, выражающейся в советском законодательстве, намечаем единственный, в конечном счете, путь как религии, так и всем ее агентам: это путь в архив истории» .
Красиков умолчал здесь, что помимо советского законодательства, в своей антицерковной политике коммунисты не менее активно использовали еще и массовый террор. 25 октября (по старому стилю) 1917 года большевики захватили власть в Петрограде, а уже 31 октября в Царском Селе красногвардейцами был расстрелян протоиерей Иоанн Кочуров - первый по времени новомученик Русской Церкви. Вслед за этим число жертв среди духовенства, монашествующих и активных мирян быстро пошло сначала на десятки, затем на сотни, а к концу Гражданской войны - уже на тысячи. Одних только православных архиереев с 1918 по 1922 год было казнено более двадцати - примерно каждый шестой-седьмой . Даже, когда основные бои Гражданской войны закончились, Ленин, уже тяжело больной, никак не мог обуздать свою патологическую кровожадность в отношении Церкви. В марте 1922 года он писал в секретном письме членам Политбюро по поводу развернутой тогда кампании по изъятию церковных ценностей (якобы для спасения голодающих):
Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь [перед] подавлением какого угодно сопротивления. <…> Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. […] Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не оста[на]вливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать .
Венцом кампании по изъятию церковных ценностей должен был стать показательный судебный процесс над Патриархом Тихоном и его последующий расстрел, однако этого не произошло. Борьба за международное признание и начатая новая экономическая политика (нэп), предусматривавшая определенную внутреннюю либерализацию, побудили большевистское руководство, в котором все более значимой становилась роль И. В. Сталина, отложить проведение в жизнь людоедских ленинских установок («чем больше удастся расстрелять, тем лучше») на потом. С конца 1920-х годов, однако, расстрелы служителей Церкви начались снова.
Своего пика гонения на Церковь достигли в конце 1930х годов. 5 декабря 1936 года в СССР была принята новая («Сталинская») конституция, которая впервые уравняла советских граждан независимо от их сословной принадлежности (до той поры представители «эксплуататорских классов», в том числе и духовенство, были лишены избирательных прав). На 12 декабря 1937 года были назначены первые всеобщие выборы в Советы, в том числе и в Верховный, в которых должны были принять участие и «церковники», и «кулаки», и вообще все «бывшие люди». Уверенности, что все они будут голосовать за выдвинутых ВКП(б) кандидатов, у власти не было. Проблему решили по-большевистски: потенциальные оппозиционеры, хотя и получили право голоса, до выборов просто не должны были дожить. Началась подготовка масштабной кампании репрессий — «Большого террора». Кампания не должна была обойти стороной и уже репрессированных «контрреволюционеров», находившихся в многоразличных местах лишения свободы. 30 июля 1937 года наркомом внутренних дел Н. И. Ежовым был подписан оперативный приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов». В число «др. антисоветских элементов» в приказе были называны и «церковники». «Перед органами государственной безопасности, - писал сталинский нарком, - стоит задача самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства» .
В соответствии с этим Ежов приказывал начать с 5 августа 1937 года репрессивную операцию и закончить ее в четырехмесячный срок (т. е. аккуратно к предстоящим выборам в Советы). В перечне «контингентов, подлежащих репрессии», 6-м пунктом были указаны «наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся сейчас в тюрьмах, лагерях, трудовых поселках и колониях и продолжают вести там активную антисоветскую подрывную работу». «Все наиболее враждебные из перечисленных выше элементов» подлежали «немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках, - расстрелу» .
В итоге этой кампании Православная Церковь и другие религиозные организации в СССР были практически полностью разгромлены. Масштаб гонений на Русскую Церковь можно проиллюстрировать следующим фактом. В начале 1937 года для митрополита Ленинградского Алексия (Симанского) был составлен список подведомственного ему духовенства. К тому времени Ленинградская епархия значительно расширилась и вобрала в себя епархии Новгородскую, Старорусскую, Псковскую, Череповецкую, Олонецкую - почти весь Северо-Запад РСФСР. В список митрополита Алексия было включено 1262 человека (в том числе 137 псаломщиков). Из них А. А. Бовкало смог установить судьбу 885 священнослужителей. Из 885 в 1937-1938 годах было расстреляно 758 человек , т.е. 86%. Есть все основания полагать, что из числа тех, чью судьбу пока еще выяснить не удалось, значительный процент духовенства также был расстрелян. При этом следует учесть, что в список митрополита
Алексия попало только служившее в начале 1937 г. духовенство. Те, кто находился в тюрьмах и лагерях, в список включены не были, а они в годы «Большого террора» также составили значительную часть контингента расстрелянных. Кроме того, следует заметить, что в ведении митрополита Алексия тогда оставалась наиболее лояльная к советской власти часть духовенства Патриаршей Церкви. По подсчетам М. В. Шкаровского, до 25% духовенства Ленинградской епархии ушло в конце 1920-х - 1930-е годы в «иосифлянскую» оппозицию, не принявшую просоветский курс Московской Патриархии . Репрессии в отношении «иосифлян» начались еще в конце 1920-х годов и были, во всяком случае, не менее жестокими, чем в отношении «сергиан». Можно думать, что вычисленный на основании данных А. А. Бовкало процент расстрелянных священнослужителей Ленинградской епархии (86%) примерно соответствовал среднему по всем епархиям Русской Церкви в СССР.
Ежов отчитывался перед Сталиным:
В связи с ростом контрреволюционной активности церковников и сектантов, — отчитывался перед Сталиным Ежов, — нами, в последнее время, по этим элементам нанесен значительный оперативный удар. Всего в августе-ноябре 1937 года арестовано 31359 церковников и сектантов; из них:
|
||||||||||||||||||||||
Здесь следует заметить, что, с одной стороны, в указанные Ежовым числа репрессированных «церковников» вошли и обновленцы, и григориане, и представители других расколов, но, с другой, что это данные только за четыре месяца. За весь 1937 год, по данным НКВД, было арестовано 33382 «служителя религиозного культа» (очевидно, сюда вошли не только православные священнослужители, но в основном - именно они), вместе с «сектантами» эта цифра возрастала до 37331. В 1938 году за «церковно-сектантскую контрреволюцию» было арестовано 13438 человек . При этом, если в 1937 году от общего числа приговоров 44% были к высшей мере наказания, то в 1938 г. процент приговоров к расстрелу возрос до 59 .
Приведенные цифры (отнюдь не исчерпывающие: гонения не в 1937 году начались и не в 1938-м закончились, да и нет уверенности, что статистика НКВД охватила всех, подвергшихся репрессиям) стоит сравнить с другими: на пике своего внешнего благополучия в 1914 году Православная Российская Церковь имела в своем составе 3603 протоиереев, 49631 священника, 15694 диакона . В базе данных «За Христа пострадавшие» Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета на конец 2011 года собраны сведения примерно о 34 тыс. человек, подвергшихся гонениям за православную веру в ленинско-сталинский период; из них более 15 тыс. священнослужителей, около 4300 монахов и монахинь, более 500 послушников и послушниц, более 1 тыс. псаломщиков . Конечно, сведения о пострадавших, собранные ПСТГУ, еще весьма далеки от полноты. Простое сопоставление этих сведений с данными НКВД о количестве «служителей культа», арестованных лишь за 1937-1938 годы, дает основание предполагать, что число персоналий в базе данных «За Христа пострадавшие» может, как минимум, утроиться, т. е. превысить 100 тыс. человек. Создатель этой базы данных профессор Н. Е. Емельянов (f2010) полагал, что за веру подверглись репрессиям от советской власти от 500 тыс. до 100 млн. человек . В научной литературе со ссылкой на правительственную Комиссию по реабилитации жертв политических репрессий (председатель в 1990е годы - А. Н. Яковлев) приводятся цифры, согласно которым только за время «Большого террора» 1937-1938 годов было арестовано более 160 тыс. священно- и церковнослужителей, из которых более 100 тыс. были расстреляны . Вопрос, как соотнести эти цифры с данными статистики НКВД, еще требует проработки.
Нет необходимости пояснять, что одновременно с преследованием духовенства, монашествующих и активных мирян в СССР в массовом порядке закрывались, переоборудовались или разрушались храмы, изымались и осквернялись святыни. Громкая кампания по вскрытию святых мощей была проведена большевиками еще в годы Гражданской войны. В первые же годы советской власти были ликвидированы духовные школы (академии, семинарии, училища), в 1920-е годы в Советском Союзе были закрыты все монастыри. В 1935 году прекратился выпуск «Журнала Московской Патриархии» - последнего церковного печатного органа в СССР, про выпуск другой церковной литературы (даже Библии) уже давно не было и речи. К концу 1930-х годов внешние проявления церковной жизни стремительно сходили на нет. Немногочисленные остававшиеся на свободе священнослужители во главе с митрополитами Сергием и Алексием в любой момент могли быть арестованы. 21 июля 1937 года мало кому известным старшим лейтенантом госбезопасности было подписано постановление: «Материалы в отношении СТРАГОРОДСКОГО, ДЬЯКОВА, СИМАНСКОГО <…> выделить в самостоятельное дело» . Страгородский и Симанский - это, соответственно, митрополиты Московский Сергий и Ленинградский Алексий, Дьяков — митрополит Киевский Константин. Обвинительных материалов против них у НКВД было, по меркам 1937 года, более чем достаточно. Двум будущим Патриархам - Сергию и Алексию I - удалось-таки избежать расправы, Киевский же митрополит был арестован и в ноябре 1937 году забит насмерть во время допроса . Аресты и расстрелы епископов в годы «Большого террора» приобрели такой размах, что к началу Великой Отечественной войны на всей территории СССР на кафедрах осталось всего четыре архиерея Русской Православной Церкви: митрополиты Московский и Ленинградский и по одному викарию у того и другого. Четыре из примерно двухсот, бывших десятилетием ранее, то есть около двух процентов! Процент оставшихся на открытом служении священников и диаконов едва ли был тогда намного выше. В мае 1941 года митрополит Сергий откровенно говорил знакомому священнику, что «Церковь доживает свои последние дни» .
Казалось бы, после всего изложенного следует оценить рассматриваемый период истории Русской Православной Церкви как время страшной катастрофы, почти полного уничтожения всего, что было накоплено ею за долгие века созидания в предшествующие эпохи. В плане материальном, физическом, действительно, так оно и было. Однако материальное преуспевание и земное благополучие ее членов не является целью бытия Церкви. «И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова» (Еф. 4:11-12). Из этих слов Апостола Павла можно понять, что главное призвание служителей Церкви и вообще смысл ее существования как единого богочеловеческого организма - это совершение святых, созидание Тела Христова, т. е. содействие вечному спасению людей. Страдания за Христа не препятствуют, а в наибольшей мере способствуют достижению вечного спасения. Гонения на Церковь не катастрофа для нее, а проявление милости Божией. Одним из первых это смог осознать и выразить святой Патриарх Тихон. 21 июля 1919 года, в самый разгар Гражданской войны в России, когда большевики залили страну кровью красного террора, когда Русская Церковь подвергалась небывалым в своей истории насилиям и глумлениям, Святейший Тихон обратился с посланием к чадам Православной Российской Церкви, которое начиналось с удивительных слов:
Господь не перестает являть милости Свои Православной Русской Церкви. Он дал Ей испытать Себя и проверить Свою преданность Христу и Его заветам не во дни только внешнего Ее благополучия, а и во дни гонений. День от дня прилагаются Ей новые испытания. День от дня все ярче сияет Ее венец. Многажды беспощадно опускается на Ее, озаренный смирением лик, бич от враждебной Христу руки и клеветнические уста поносят Ее безумными хулами, а Она, по-апостольски - в тщету вменяет горечь Своих страданий, вводит в сонм небожителей новых мучеников и находит утеху для Себя в благословении Своего небесного Жениха: Блаженны вы, когда вас будут поносить и гнать и всячески злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь. (Мф. 5:11) .
Конечно, оборотной стороной гонений были отпадения от Церкви. Были отпадшие и из числа духовенства. Так например, петроградский священник Михаил Галкин уже в ноябре 1917 года предложил «народным комиссарам» свои услуги, а в 1918 году окончательно снял с себя сан, превратившись в активного безбожника «товарища Горева». В 1922 году в профессиональные антирелигиозники переквалифицировался один из основателей раскольнической обновленческой группы «Живая Церковь» священник Сергей Калиновский. Самый, вероятно, громкий случай отступничества имел место в 1938 году Арестованный обновленческий «митрополит Ленинградский» Николай Платонов объявил, что более не имеет к Церкви никакого отношения, и устроился на работу хранителем ленинградского музея атеизма . Однако даже в условиях жесточайшего антирелигиозного террора подобного рода предательства среди священнослужителей не стали массовыми. В народе же от Церкви отпадали по большей части те, кто и раньше состоял в ней лишь формально, поскольку законы Российской империи не предусматривали вневероисповедного состояния. И таких «засохших ветвей», действительно, было немало: духовно-нравственное благополучие населения дореволюционной России не стоит преувеличивать.
Тем не менее, как показала Всесоюзная перепись населения, проведенная в январе 1937 года, двадцать лет государственного насаждения безбожия не сделали Россию атеистической страной. По инициативе Сталина в вопросы переписи был внесен вопрос об отношении к религии. Несмотря на слухи о том, что «всех, кто записался верующим, должны забрать», неверующими себя поименовали 4,63 млн. неграмотных из 29,94 млн. и 37,61 млн. грамотных из 68,47 млн. человек (соответственно, 15% и 55%); православными - 17,17 млн. неграмотных (57%) и 24,45 млн. грамотных (36%); всего же получалось примерно по 42% православных и неверующих от общего числа опрошенных (остальные проценты пришлись на другие конфессии и сумевших уклониться от ответа) . Таким образом, большинство населения открыто засвидетельствовало неприятие богоборческой идеологии большевиков. Надо полагать, это стало одной из причин того, что начавшийся через несколько месяцев «Большой террор» с особой жестокостью был обрушен на Церковь. Однако, хотя физически к концу 1930-х годов Русская Церковь была практически полностью уничтожена, сломить ее духовно не удалось.
10 октября 1937 года в Верхнеуральской тюрьме особого назначения был расстрелян глава Русской Православной Церкви Патриарший Местоблюститель митрополит Крутицкий Петр (Полянский). Почти двенадцать лет перед этим он беспрерывно находился в тюрьмах и далеких ссылках. Он мог облегчить свое положение. Представители власти неоднократно призывали его отречься от местоблюстительства, затем ему предложили свободу в обмен на секретное сотрудничество с ОГПУ. Митрополит Петр отказался, написав председателю ОГПУ В. Р. Менжинскому: «Нечего и говорить, что подобного рода занятия несовместимы с моим званием и к тому же несходны моей натуре» . В своих тюремных записях, которые затем попали в руки его мучителей, Патриарший Местоблюститель писал:
Одно только и поддерживает - это сознание, что у меня есть обязанности по отношению к Церкви, которой я должен не оставлять, хотя бы и не пришлось их осуществить. В этом случае чувство ответственности побуждает показать пример в силу, чтобы постигшие страдания не могли сломить меня. Было также преступным под влиянием какого-либо острого чувства или чувства, основанного на надежде личного благополучия, предпринимать те или другие решения, опрометчивость и неудача которых может стать пагубной для Церкви. <.. .> Всеми находящимися в моем распоряжении мерами власти призван защищать порядок Церкви, стражем которой обязан быть. Жизнь есть подвиг, а главное то, что нам кажется, огорчает нас и это будто бы мешает нам исполнять наше дело жизни. Тебя мучают - бедность, болезнь, клевета, унижение, и стоит только пожалеть себя, и ты несчастнейший из несчастных. Но стоит только понять, что это - то самое дело жизни, которое ты призван делать, - и вместо уныния и боли - энергия и радость. <.. .> Держусь непоколебимого христианского настроения и идеалов и потому не могу в свое служение Церкви вложить какое-либо раздвоение или пожертвовать им в пользу личного благополучия. Я считал бы себя бесчестным не только перед верующими, но и перед самим собою, если бы личные интересы предпочел своему долгу и любви к Церкви. - Веруй и умей нести свой крест. Отдаюсь на волю провидения, памятуя, что всякое незаслуженное страдание является залогом спасения. <.> Единственное, что для меня, вероятно, осталось - это страдать до конца с полной верой в то, что жизнь не может быть уничтожена тем превращением, которое мы называем смертью .
Практически никто в Русской Церкви в 1930-е годы доподлинно не знал, где находился ее Предстоятель (митрополита Петра содержали в полной изоляции в одиночных камерах), но его исповеднический подвиг вдохновлял на стояние в правде множество православных людей. Духовно не порабощенными гонителям оставались и десятки других замечательных иерархов, такие, как митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) - первый кандидат на должность Патриаршего Местоблюстителя согласно завещательному распоряжению Патриарха Тихона 1925 года, архиепископ Угличский Серафим (Самойлович) - заместитель Патриаршего Местоблюстителя в 1926-1927 годах, епископ Дмитровский Серафим (Звездинский) - в прошлом ближайший помощник митрополита Петра по управлению Московской епархией, и многие другие. Моральное неприятие ими творимого большевиками зла стало ответом Церкви на богоборческий вызов. В этом ответе церковный народ был един со своими архипастырями. Большевики, в свою очередь, смогли ответить на это только новым насилием, доходящим уже до крайней степени, однако тем самым они лишь расписались в собственном бессилии победить Церковь. Как сказал митрополит Петроградский Иосиф (Петровых), расстрелянный в 1937 году вместе с митрополитом Кириллом (Смирновым), «смерть мучеников за Церковь есть победа над насилием, а не поражение» . Мысль эта в истории Церкви была не новой. «Мы побеждаем, когда нас убивают, - обращался еще в III веке к римских языческим правителям Тертуллиан. - Чем более вы истребляете нас, тем более мы умножаемся; кровь христиан есть семя».
Можно сказать, что в духовном плане годы страшных ленинско-сталинских гонений стали для Русской Церкви временем наивысшего расцвета. Предшествовавшее тысячелетие оказалось для нее периодом приготовления к главному плодоношению. Такого количества святых, как в годы большевистского террора, Русская Церковь не имела никогда. Число беспорочно пострадавших за Христа в России в XX веке многократно превзошло число подвижников эпохи Святой Руси. Славная эпоха мученичества, которую пережили некоторые другие Поместные Церкви на заре своей истории, не миновала и Церковь Русскую, но уже на этапе ее зрелости. Согласно исследованию Е. Е. Голубинского, до Соборов эпохи митрополита Макария (середина XVI в.) в Русской Церкви было прославлено всего 22 святых, макариевские Соборы добавили к ним еще 39 . В последующие полтора века (до времени учреждения Святейшего Синода), по подсчетам Голубинского, было канонизировано 146 святых . В основном это были местные канонизации, к общецерковному почитанию в 1550-1721 годах было прославлено 23 святых . В синодальный период за 175 лет до императора Николая II к общецерковному почитанию было прославлено всего 5 святых и в последнее царствование - еще 7 святых . Таким образом, всего со времени Крещения Руси до падения Российской империи к общецерковному почитанию было прославлено менее 100 русских святых. Поместный Собор 19171918 годов прославил еще двух святых, после чего на несколько десятилетий процесс канонизации в Русской Церкви по причине развернувшихся гонений приостановился. Только в 1970е годы ситуация стала понемногу улучшаться: было прославлено еще трое русских святых, причем с помощью Американской и Японской Православных Церквей. Полноценно возобновить дело прославления святых удалось только в 1988 году в связи с празднованием 1000-летия Крещения Руси, тогда Поместным Собором было прославлено 9 подвижников XIV-XIX веков. Вскоре оказалось возможным приступить к канонизации и новомучеников Российских (в Русской Зарубежной Церкви их соборное прославление было осуществлено в 1981 году, но между ней и Московским Патриархатом тогда еще не было канонического единства, да и простое общение было предельно затруднено).
Канонизация новомучеников и исповедников впечатляющим образом изменила вид Месяцеслова Русской Православной Церкви. В октябре 1989 года в России состоялось первое прославление святого новейшего времени — главы сонма новомучеников и исповедников Российских Святейшего Патриарха Тихона. Архиерейские Соборы 1990-х годов прославили еще 12 новомучеников. 2000-летие Рождества Христова Русская Православная Церковь благодаря подвигу новомучеников и исповедников смогла отметить так, как ни одна другая Поместная Церковь. Юбилейный Архиерейский Собор определил: «Прославить для общецерковного почитания в лике святых Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века, известных и доныне миру не явленных, но ведомых Богу» . Поименно Собором 2000 года было прославлено 1097 человек. За период между Архиерейскими Соборами 2000 года и 2004 года в состав поименно прославленного Собора новомучеников были включены имена еще 478 подвижников
25 января 2013 года председатель Издательского Совета Русской Православной Церкви митрополит Калужский и Боровский Климент выступил с докладом на на пленарном заседании Международной конференции «Подвиг новомучеников и исповедников Российских в современной исторической литературе»
Дорогие участники Конференции! Я рад сердечно приветствовать всех Вас, собравшихся в этом зале Храма Христа Спасителя.
XX век был особенно тяжёлым, трагическим для нашей Родины, всего народа, Русской Православной Церкви. Россия потеряла миллионы своих сыновей и дочерей. Среди злодейски убитых, замученных в годы гонений было неисчислимое количество православных - мирян и монахов, епископов и священников, церковнослужителей, учёных, интеллигенции, простых рабочих и крестьян, единственной виной которых оказалась твёрдая вера в Бога. Это были обычные люди, такие же как и мы, но их отличала особая духовность, доброта, отзывчивость, сердечность, широта русской души, напитанной тысячелетней христианской историей и культурой, вера в Бога и верность своим религиозным убеждениям. Они предпочли умереть, чем жить без Бога, без Христа.
Можно, конечно, спросить, зачем вспоминать об этом? Ответ простой, хотя, быть может, для кого-то и неожиданный: в кровавые 20-30 годы у нас в России тоже свершилась великая Победа. Объяснение этому можно увидеть в словах христианского апологета Тертуллиана. «Мы побеждаем, когда нас убивают, - обращался он к римских языческим правителям в III веке. - Чем более вы истребляете нас, тем более мы умножаемся; кровь христиан есть семя». Новомученики и исповедники своим подвигом явили славу Божию, носителями которой были мученики и исповедники на протяжении всех столетий, начиная с первого века существования Церкви. Подвиг этих святых остается в памяти Церкви, которая возрождается благодаря их молитвам.
Правление большевистской партии в России, особенно его первые два десятилетия, были ознаменованы небывалыми по размаху гонениями на Церковь. Большевистская власть не просто хотела построить новое общество по новым политическим принципам, она не терпела никакой религии, кроме своей веры в «мировую революцию». Антицерковные репрессии достигли пика в 1937 г., когда был издан секретный оперативный приказ, согласно которому «церковники» приравнивались к «антисоветскому элементу» и подлежали репрессированию (расстрелу или заключению в концлагеря). В результате этой кампании Православная Церковь и другие религиозные организации в СССР были практически полностью ликвидированы. В научной литературе приводятся цифры, согласно которым только за время 1937-1938 гг. было арестовано более 160000 служителей Церкви (в это число входят не только священники), из которых более 100000 были расстреляны. В Русской Православной Церкви на всей территории СССР к началу Второй мировой войны на кафедрах осталось всего 4 архиерея (из примерно 200), служение в церквях продолжали только несколько сот священников (до 1917 г. их было более 50000). Так, репрессиям подверглось не менее 90% духовенства и монашествующих (большинство из них были расстреляны), а также значительное число активных мирян.
С 1980-х гг. в Русской Православной Церкви сначала за рубежом, а затем и в Отечестве начался процесс канонизации новомучеников и исповедников Российских, пик которого пришелся на 2000 г. К настоящему моменту причислено к лику уже около двух тысяч подвижников. Можно утверждать, что в период большевистских гонений Русская Церковь дала миру тысячи святых - поистине, великое число мучеников и исповедников в рамках новейшей истории.
К сожалению, находятся скептические голоса, сомневающиеся в том, можно ли считать их мучениками, пострадавшими за Христа? Некоторые, например, считают, что подвергшиеся репрессиям от советской власти члены Церкви пострадали не за веру, а за свои политические (антисоветские) взгляды. Именно такой была позиция самой советской власти. Действительно, формально в СССР преследований за веру не было. Советская власть, провозгласив в январе 1918 г. «свободу совести», многократно заявляла, что ведет борьбу не с религией, а с контрреволюцией. Большинство церковных людей, репрессированных в 1920-1930-е гг., были осуждены за действия, «направленные к свержению власти».
Однако сама Церковь не участвовала в антибольшевистских заговорах и старалась быть лояльной к советской власти, о чём неоднократно свидетельствовали призывы первоиерархов, которые не хотели, чтобы Церковь была спровоцирована и обвинялась в политической деятельности. Поэтому обвинения со стороны большевиков в том, что Церковь ведёт антисоветскую деятельность и контрреволюционную агитацию были абсолютно необоснованны. А это значит, что подвиг новомучеников и исповедников состоял в их стоянии в вере, а не противостоянии государству как таковому, и они пострадали за то, что не отреклись от Христа и продолжали Ему служить, сохраняя верность Церкви и каноническому строю Православия.
Следует также отметить и в будущем тщательно изучить тот факт, что кроме жертв антицерковного террора среди взрослых верующих были также дети и юноши не достигшие совершеннолетия. В Соловецком лагере особого назначения за исповедание своей веры в Бога были расстреляны два совсем еще юных юнги 12 и 14 лет. Подобное происходило в разных местах, причем суд и казнь над несовершеннолетними осуществлялись в рамках закона, который позволял расстреливать детей уже с 12 лет! (постановление ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г., № 3/598). И если можно было хоть как-то подозревать взрослых христиан в антисоветской деятельности, то что должны были совершить дети, чтобы не угодить коммунистической власти? Отсюда вырисовывается явная подмена понятий в обвинениях против верующих.
И, хотя физически к концу 1930-х гг. Русская Церковь была практически полностью уничтожена, духовно она оказалась не сломлена, ибо, по слову митрополита Петроградского Иосифа (Петровых), «смерть мучеников за Церковь есть победа над насилием, а не поражение». В итоге единственным пережившим коммунистический строй сословием оказалось духовенство.
Была только одна сила, которую Церковь могла противопоставить безумной злобе гонителей. Это сила ВЕРЫ, и проистекающей от нее святости. Столкнувшись с этой великой силой, с этим духовным сопротивлением, воинствующее советское безбожие помимо своей воли вынуждено было отступить. Новомученики и исповедники Российские не боялись жить по Евангелию даже в самые мрачные годы ленинско-сталинской тирании, жить так, как велела им их христианская совесть, и готовы были умереть за это. Господь принял эту великую жертву и Своим Промыслом направил ход истории в годы Второй мировой войны так, что советское руководство вынуждено было отказаться от планов жестокого искоренения религии в СССР. Но как бы последующие периоды советской истории не назывались («оттепелью», «застоем») в годы правления советской власти (40-80-е ХХ в.) верующие подвергались репрессиям за свои религиозные взгляды и верность Христу.
В прошедшем столетии Церковь столкнулось с колоссальным явлением, с тем, с чем никогда до этого не сталкивалась - это массовый подвиг мученичества. Появление невероятного количества святых. За прошедшие годы Русской Православной Церковью собраны многочисленные свидетельства о христианах, пострадавших в гонениях за веру Христову в XX веке. Накоплен обширный материал, позволяющий объективно оценить ситуацию того периода. Однако, за короткое время весьма трудно осмыслить такое огромное количество информации. Потребуется тщательная и продолжительная работа.
К сожалению, мы слишком мало знаем о конкретных подвигах новомучеников, их духовном наследии. Перечисляя их имена, нам в настоящее время весьма затруднительно сказать что-то об их жизни и праведной кончине. В связи с этим ощущается огромная нужда в доступной повествовательной литературе. Нам сейчас необходимы не только исторические исследования, но и художественные книги, исторические повести, поэмы и прочее.
Сегодня Русская Православная Церковь старается популяризировать и сделать широко известным подвиг новомучеников Российских. В целях реализации Определения Архиерейского Собора 2-4 февраля 2011 года «О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших» на прошлом заседании Священного синода в декабре 2012 года было принято решение о создании Церковно-общественного совета по увековечению памяти новомучеников и исповедников Российских под председательством Святейшего Патриарха.
6 ноября 2012 года в рамках выставки-форума «Православная Русь» Издательский Совет Русской Православной Церкви и Фонд сохранения духовно-нравственной культуры «Покров» провели презентацию комплексной целевой программы распространения почитания новомучеников и исповедников российских «Светочи России XX века». Эта программа реализуется по благословению Святейшего Патриарха Кирилла и имеет целью создание информационных условий и возможностей для общецерковного почитания и прославления новомучеников и исповедников российских, осмысление и усвоение величия их духовного подвига.
Для того чтобы память о новомучениках укреплялась в нашем обществе как пример стойкости веры, необходимо активизировать работу по расширению в народе почитания святых новомучеников и исповедников. Следует:
1. Проводить церковно-общественные мероприятия (конференции, форумы, съезды);
2. Изучать историю подвига новомучеников и исповедников в учебных заведениях как духовных (семинариях, училищах), так и общеобразовательных (гимназиях, школах);
3. Создавать документальные и художественные фильмы, вести телевизионные передачи, издавать литературу, посвященную подвигу новомучеников и исповедников;
4. Создавать епархиальные центры содействия почитания подвига новомучеников и исповедников российских на епархиальном и приходском уровне, которые бы занимались сбором соответствующего материала, его систематизацией и изучением.
Подводя итог, можно сказать, что сила и единство любого народа, его способность давать ответ на бросаемые ему вызовы, определяются, прежде всего, его духовной крепостью. Вершина же духовного возрастания - это святость. Святые подвижники объединяли, объединяют и будут объединять народ России. Возможно, конечно, собрать людей и под знаменами идей ложных, проникнутых ненавистью. Но такое человеческое объединение не будет долговечным, чему мы видим яркие исторические примеры. Подвиг же новомучеников имеет непреходящее значение. Сила святости, явленная ими, победила злобу большевиков-богоборцев. Почитание новомучеников и исповедников на наших глазах объединило Русскую Церковь, внешне, стараниями тех же богоборцев, разделившуюся в конце 1920-х годов. Но без возвращения к истинным ценностям, идеалом которых является святость, наше общество останется обреченным. Если у народа нашей страны есть будущее, то только в следовании той Истине, верность которой явили наши святые, ближайшие из которых к нам - новомученики и исповедники Российские.
Возведенный на стяжавшем в 30-е годы XX столетия страшную славу Бутовском полигоне, известен по всей России. Это место предельного страдания - расстрела тысяч невинных людей - в наши дни стало местом молитвы и памяти. Здесь пострадал целый сонм мучеников за Христа: архиереев, священнослужителей, монашествующих, простых верующих мирян. Здесь хранится память о них; в дни расстрелов - а это более ста дней в году - служатся панихиды, работает научно-просветительский центр, изучающий связанные с ними исторические материалы. О значении почитания новомучеников и о том, как приход храма трудится над сохранением исторической памяти, наш корреспондент побеседовал с протоиереем Кириллом Каледой - настоятелем храма Новомучеников и Исповедников Российских в Бутово.
Сотни тысяч людей свидетельствовали о своей вере, невзирая на страшные условия, на угрозу репрессий даже до смерти - не боялись говорить, что они веруют во Христа.
О подвиге новомучеников и исповедников и о той колоссальной трагедии, которая произошла в России, надо говорить везде.
- Почитание новомучеников в наши дни растет или умаляется?
Несомненно, растет. Об этом свидетельствует и число людей, которые сюда приезжают, проявляют интерес. Отрадно, что состав этих людей меняется. Когда мы начинали служить здесь, не считая тех, кто приходил просто помолиться, как в приходской храм, сюда в основном приезжали родственники пострадавших, которые помнили их лично: дети, иногда внуки. Как-то приехала жена убиенного, в другой раз - младший брат. Сейчас приезжают правнуки - не только людей, прославленных в лике святых, но и просто убиенных, которые узнали, что кто-то из их предков был расстрелян. Зачастую они имеют весьма обрывочные сведения - ведь люди боялись говорить о репрессированных родственниках.
Так, к нам пришли несколько человек лет сорока, которые сказали, что их двоюродный дед был монахом и пострадал. Когда они назвали фамилию, оказалось, что это священномученик Николай (Добронравов), архиепископ Владимирский и Суздальский, - достаточно известный богослов, член Собора 1917 года. Его кандидатура обсуждалась на должность ректора Московской духовной академии. То есть человек действительно значимый - а в семье не сохранилось никаких сведений, только то, что он был монахом и где-то пропал... И этот случай не единичный. Иногда люди, узнав, что кто-то из их родных невинно пострадал, начинают искать какие-то материалы о них, обращаются в архивы, расспрашивают своих бабушек и дедушек; некоторые даже воцерковляются через эту работу. С моей точки зрения, это очень важно.
Обращаются ли к памяти новомучеников на приходском уровне - имею в виду не ваш храм, а приходы, где, может быть, служил кто-то из пострадавших потом за веру?
Если первое время всего несколько приходов в Москве и Подмосковье проявляли интерес к подвигу новомучеников, то теперь к нам приезжают из множества храмов, говорят: «У нас батюшка пострадал...» - служат панихиду или молебен, просят материалы, иногда делятся сведениями, которые им самим удалось обрести на местах.
- То есть подвиг новомучеников достойно почитается в наши дни?
К сожалению, этого сказать мы не можем. По большому счету, конечно, ни нашим церковным обществом, ни светским не осознано то, что произошло в России в XX столетии. С моей точки зрения, это достаточно печально.
А произошло удивительное, говоря светским языком, героическое, а по-церковному - чудесное стояние за веру, когда не один, не два, не десять и не сто, а сотни тысяч людей - может быть, надо говорить и о миллионах, свидетельствовали о своей вере, невзирая на страшные условия, на угрозу репрессий даже до смерти. Не боялись говорить, что они веруют во Христа. Конечно, о подвиге новомучеников и исповедников и о той колоссальной трагедии, которая произошла в России, когда наш народ прельстился идеей построения Царства Божия на земле и заплатил за это страшную цену надо говорить везде. И я не могу исключить, что потери, которые наш народ понес в XX столетии, могут привести к национальной гибели, если мы так и не осознаем случившегося.
Но, кажется, церковный-то народ все осознал; на праздники новомучеников земли Русской и новомучеников Бутовских здесь собираются целые сонмы молящихся...
На Патриаршем богослужении памяти Бутовских новомучеников присутствуют три-четыре тысячи человек А в этой земле - только по документам - лежит 21 тысяча. На панихиде же, которую мы служим в будний день в память какого-либо из расстрелов, присутствует в лучшем случае десять бабушек.. А когда совершалась служба в память кого-то из новомучеников в вашем приходском храме? Хотя бы поминают ли их на отпустах в дни памяти?
- Что можно сделать, чтобы наш народ глубже осознал значение подвига новомучеников? - Изначально наша община ставила задачей не исследование житий и подвига новомучеников, а сохранение этого места. Нашим приходом и созданным при нем научно-просветительским центром была проведена определенная научная работа. Без преувеличений скажу, что не знаю, где бы еще было проведено подобное исследование мемориальной культуры России. У нас более пятисот единиц хранения самых разных вещей - начиная с уникальных богослужебных предметов и заканчивая какими-то совсем небольшими записочками и т.п.
Мы взаимодействуем с родственниками пострадавших и приходами, где они служили. У нас есть сотрудники, которые проводят экскурсии для приезжающих сюда и, в свою очередь, фиксируют сведения, сообщаемые гостями. К сожалению, у нас пока нет возможности обобщить полученные материалы подобно тому, как это делает Свято-Тихоновскиий университет: у нас все же приходской храм, причем даже не московский, а подмосковный... Сейчас мы делаем базу данных, связанную с картой, где будут отражены места служения Бутовских новомучеников, - чтобы приходы, краеведы, паломнические службы знали, где проходил жизненный путь того или иного святого.
- А Ваши предки пострадали в годы гонений?
Да, мой дед пострадал здесь, в Бутово.
Вы происходите из необыкновенной семьи: отец был тайным священником, почти все Ваши братья и сестры стали служителями Церкви. Как это произошло?
Наверное, по молитвам дедушки и бабушки. Они мечтали иметь двенадцать детей и чтобы все они стали проповедниками слова Божия. У деда была необычная судьба. Его отец был чистокровным армянином, а мать - немкой с Поволжья. Как это ни странно, в среде армянской интеллигенции начала века было достаточно распространено лютеранство. Прадед получил образование в Швейцарии. Когда скончалась его первая супруга и осталось несколько детей - а он в это время жил в Саратове, - он обратился в лютеранскую общину, попросил помощи в их воспитании. О женитьбе он тогда не помышлял. Прабабушка откликнулась из христианских соображений - а позже прадед предложил ей руку и сердце. От этого брака родился дед. Он был воспитан в лютеранстве.
В молодости перешел в баптизм. Был одним из руководителей, а в двадцатых -годах главой Российского студенческого христианского движения, которое объединяло и протестантов разного толка, и православных. А бабушка происходила из древнего русского, московского рода Алексеевых -ее родственником был, например, Николай Александрович Алексеев, первый глава Московской городской думы. Так сложилось, что бабушка не встретила в своей жизни каких-либо достаточно ярких православных священников и перешла в баптизм . Скончалась она достаточно рано, будучи, к сожалению, баптисткой. А дед уже после ее кончины принял Православие. Стал священником, трижды арестовывался и наконец был расстрелян. Это священномученик Владимир Амбариумов - отец моей мамы. Дедушка получил высшее образование, в годы, когда он не имел возможности служить, он работал в ряде научных организаций, имеет немало авторских свидетельств. А мой отец был его духовным сыном... Папа происходил из верующей семьи и всегда был глубоко церковным человеком. Большую часть жизни он работал геологом.
В 1972 году тайно принял рукоположение в священника, и на протяжении восемнадцати лет у нас дома каждое воскресенье, каждый большой праздник совершалась Божественная литургия, совершались и другие таинства.
Так, папа венчал у нас дома архитектора Михаила Юрьевича Кеслера - того самого, который позже разработал проект нашего храма. Я, мои братья и сестры тоже имеем опыт работы в разных областях: мы двое - геологи, остальные - медики. Нас было шесть человек, старший брат Сергей погиб в автомобильной катастрофе. Он принимал активное участие в обустройстве Бутовского полигона, в строительстве деревянного храма. Вто- рой старший брат, Иоанн, - настоятель в храме Троицы на Грязех , на Покровке. Младшая сестра в течение десяти лет работала реанимационной сестрой в Филатовской больнице, теперь она - настоятельница Зачатьевского монастыря игумения Иулиания, фактически его возобновительница. Еще одна сестра, Александра, была замужем за ныне покойным отцом Александром Зайцевым, клириком Санкт-Петербургской епархии. Сейчас она живет в Зачатьевском монастыре. И младший брат Василий - медик, психиатр, профессор Свято-Тихоновского университета.
Беседовала Алина Сергейчук
Источник материала: журнал «Церковная ризница» № 40 (осень 2013 г.) издательства «Русиздат».
На исходе второго христианского тысячелетия Русская Православная Церковь приносит Христу плод своих голгофских страданий - великий сонм святых мучеников и исповедников Российских XX века.
Тысячу лет назад Древняя Русь приняла учение Христово. С тех пор Русская Православная Церковь просияла подвигами святителей, преподобных и праведных. Церковь во многие периоды своей истории переносит совершенно открытые скорби и преследования, и мученическую смерть лучших ее служителей. Господь укреплял учеников Своих, уверив их в том, что если люди будут преследовать их и даже убьют, то душам их никогда повредить не смогут (Мф. 10, 28). И вера древней Церкви в эти слова Господа была очень сильна. Это помогало христианам мужественно встретить мучения. Эти непобедимые воины веры утверждали, что не чувствовали отчаяния перед смертью. Напротив, они встречали ее спокойно, с невыразимой внутренней радостью и надеждой. Живя во имя Христа, непоколебимою верою в нетленность и вечность, они всею душою желали принять смерть за Христа.
Вся история Церкви строилась на подвигах. Мученичество имело огромное значение для утверждения Церкви Христовой в мире.
XX век для России явился эпохой мучеников и исповедников. Русская Церковь пережила беспрецедентные гонения, воздвигнутые богоборцами на веру Христову. Многие тысячи иерархов, священнослужителей, монашествующих, мирян прославили Господа мученической кончиной, безропотным перенесением страданий и лишений в лагерях, тюрьмах, ссылках. Они умирали с верою, с молитвою, с покаянием на устах и в сердце. Их убивали как символ Православной Руси.
Главой сонма Российских мучеников и исповедников за веру Христову явился святой Патриарх Тихон, который, характеризуя эту эпоху, писал, что ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле переживает тяжелое время: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово… А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою словами святого апостола: “Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?” (Рим. 8, 35).
Многие из тех, кто пострадал за веру в XX веке, ревнуя о благочестии, желали жить в то время, когда верность Христу запечатлевалась мученической кровью. Святой Патриарх - исповедник Тихон писал: “…Если пошлет Господь испытание гонений, уз, мучений и даже смерти, будем терпеливо переносить все, веря, что не без воли Божией совершится это с нами, и не останется бесплодным подвиг наш, подобно тому, как страдания мучеников христианских покорили мир учению Христову”.
Сбылись чаяния исповедника веры святителя Тихона - на крови мучеников ныне возрождается Русская Православная Церковь. Святая Церковь, от начала возлагающая упование на молитвенное предстательство пред Престолом Господа Славы Его святых угодников, соборным разумом свидетельствует о явлении в ее недрах великого сонма новомучеников и исповедников Российских, в XX веке пострадавших.
Боголюбивая полнота Русской Православной Церкви благоговейно хранит святую память о жизни, подвигах исповедничества святой веры и мученической кончины иерархов, священнослужителей, монашествующих и мирян, вместе с Царской Семьей засвидетельствовавших во время гонений свою веру, надежду и любовь ко Христу и Его Святой Церкви даже до смерти и оставивших о себе грядущим поколениям христиан свидетельство о том, что живем ли - для Господа живем, умираем ли - для Господа умираем (Рим. 14, 8).
Терпя великие скорби, они сохраняли в сердце мир Христов, стали светильниками веры для соприкасавшихся с ними людей. Они прославили Господа своими подвигами.
Возлюбив Его и заповеди Его спасительные всем сердцем, всем помышлением, всею силою, они были столпами веры святой Церкви. Подвиг мучеников и исповедников укрепил Церковь, став ее твердым основанием.
Огонь репрессий не только не смог уничтожить Православие, но, наоборот, стал тем горнилом, в котором Церковь Русская очистилась от греховной расслабленности, закалились сердца верных ее чад, непоколебимым и твердым стало их упование на Единого Бога, победившего смерть и даровавшего всем надежду Воскресения.
Подвиг новомучеников и исповедников дает возможность сегодня всем желающим увидеть, что существует духовный мир и что духовный мир важнее, чем материальный. Что душа дороже всего мира. Самим фактом мученичества как бы спадает завеса со всех событий и обнажается суть: он напоминает, что испытания наступают, когда человек не может жить по совести и правде, не может быть просто честным гражданином, воином, верным своей присяге, не может не быть предателем всех, – если он не христианин.
Жизнь новых мучеников Российских свидетельствует, что мы должны доверять Богу и знать, что Он не оставит Своих. Что мы должны готовиться более не к пыткам, не к голоду или к чему-нибудь подобному, но мы должны готовиться духовно и нравственно - как сохранить душу свою и свое лицо (Божий образ в человеке) незамутненными.
Прославляя подвиг новомучеников, Русская Православная Церковь уповает на их предстательство пред Богом.
И ныне в раскрытой истории Русской Церкви XX века навечно запечатлен подвиг Святых Царственных Страстотерпцев, новомучеников и исповедников, который учит нас строгой вере и служит для нас спасительным уроком.
Первые мученики и страдальцы за веру – митрополит Киевский Владимир и митрополит Петроградский Вениамин. Воспоминания о Царственных страстотерпцах – семье последнего Государя. Святая преподобномученица Великая княгиня Елизавета Феодоровна в литературе. Соловецкий монастырь и «Соловецкий лагерь особого назначения» в творчестве русских писателей. Образ священника в книге «Отец Арсений». Воспоминания духовных чад и последователей о священниках и епископах, пострадавших за веру. Жизненный путь священноисповедника Луки (Войно-Ясенецкого), архиепископа Симферопольского. Страдальцы за веру в творчестве современных русских писателей. 1917-2017 – итоги столетия.
XX век в России ознаменован подвигом сонма мучеников и исповедников, положивших свои жизни за веру и Церковь. В самых страшных испытаниях – лагерях и тюрьмах, ссылках и скитаниях, они стремились сохранить самое драгоценное, что имели в своей жизни, – веру в Бога и любовь к ближним.
Подвиг страдальцев за веру отражен в целом ряде литературных произведений, воспоминаний и исследований, которые пока еще недостаточно известны широкому кругу читателей. Столетие начала эпохи великих испытаний для нашего Отечества побуждает нас открыть для себя великие и страшные страницы гонений на веру и Церковь.
Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский, в одном из последних своих писем передал всю глубину смысла подвига исповедания веры: «Мои страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо… Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя».
V. Творчество писателей-классиков и духовные основы русской культуры.
Образы Святой Руси в классических произведениях. Церковь и церковность в жизни народа. Тихое сияние святости в образах простых русских людей. Образ молитвы в поэтических произведениях золотого и серебряного века. Юродство на Руси и «лишние люди» в творчестве русских писателей-классиков. «Откуда есть пошла Русская земля» – исторические мотивы в классической литературе. Творчество духовных писателей-классиков: Святителя Феофана Затворника, Святителя Тихона Задонского, Святителя Иннокентия (Вениаминова). Этюды русской православной жизни.
Русская классическая литература полно и емко выразила национальные идеалы, строй веры русского народа. Центральная идея русских писателей-классиков – это осмысление представления о святости как «высшем идеале» присущем народному, национальному взгляду на жизнь.
Неразрывность связи русской классической литературы с православием очевидна: православие является духовным ядром русской культуры.
Творчество Ивана Сергеевича Шмелёва занимает особое место в русской литературе. Оно глубоко национально по содержанию. Иван Сергеевич является основоположником направления в литературе, которое условно можно назвать «духовно-художественная проза». Все творческое наследие И.С. Шмелёва проникнуто любовью к Родине, к её истокам, к вере и традициям своего народа.
VI. Творчество писателей – Лауреатов Патриаршей литературной премии.
Современная православная литература и духовное наследие Святой Руси. Образ Церкви в современном историческом романе. Творчество современных биографов Святой Руси. Духовное осмысление событий современности. Образы «героев нашего времени». Великое в малом.
Для современного русского писателя стремление делиться с читателем своими наблюдениями, сомнениями и прозрениями остается актуальным и важным. Думать о «вечных» вопросах, о смысле жизни, о предназначении человека, ставить нравственные вопросы и предлагать их решения или помогать читателю самому, без подсказки, сделать правильный мировоззренческий выбор – основная творческая и нравственная задача.
Все эти качества в полной мере присущи творчеству литераторов, удостоенных Патриаршей литературной премии.
Премия присуждается писателям, внесшим существенный вклад в утверждение духовных и нравственных ценностей и создающим сочинения, обогатившие отечественную литературу.
*По любому из направлений тема может быть сформулирована автором самостоятельно
Примерные жанры конкурсных работ*
Рассказ
Рассказ - это небольшое по объему эпическое произведение, отличающееся, как правило, сжатостью и простотой повествования. Эта особая, большая, чем в повести, сжатость раскрытия содержания и является главным признаком рассказа. Число персонажей в рассказе обычно очень невелико. Уплотненность повествования, небольшое количество персонажей, отбор только самого основного делают изображение жизни в рассказе очень выпуклым и ярким. Это позволяет в небольшом по объему произведении обрисовать и самого человека, и окружающую его среду, и пейзаж, что сообщает изображению в нем жизни большую полноту.
