От Александра Минкина. Как жить? (Письма президенту). Александр Минкин: Поди туда — знаешь куда (Письма президенту)
У вас в руках история нашей Родины. И не двух-трех последних лет, а вся.
У вас в руках переписка с императором. Его называют президентом, но это формальность. И выборы – формальность, а вовсе не демократия.
Выбирали римских императоров, выбирали русских царей (Годунова, Романова, Рюриков тоже кто-то выбрал, когда их пригласили).
Одни такие выборы описаны у Пушкина:
НАРОД (на коленах. Вой и плач)
Ах, смилуйся, отец наш! властвуй нами!
Будь наш отец, наш царь.
Это – выборы Бориса Годунова. А вот объявлены результаты:
Венец за ним! он царь! он согласился!
Борис наш царь! да здравствует Борис!
Это ликование так похоже на выборы Ельцина (на первый срок), что в начале 1990-х так и подмывало цитировать эти строки чуть ли не в каждой заметке.
Но ведь мы знаем, чем кончается трагедия Пушкина. Или забыли?.. Все помнят последнюю ремарку «Народ безмолвствует». Однако за минуту до этого безмолвия, до этой кладбищенской тишины, происходит довольно-таки живая сцена:
Народ, народ! в Кремль! в царские палаты!
Ступай! вязать Борисова щенка!
НАРОД (несется толпою)
Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий!
Да гибнет род Бориса Годунова!
Этот народ, который, по ужасному выражению Пушкина, «несется толпою», – тот же самый. Он умолял Бориса стать царем. А теперь готов утопить невинного подростка. Потом, конечно, народ будет в ужасе безмолвствовать, но сперва все-таки хочет утопить.
Прошло 400 лет, народ остался тот же самый. Оставалось только подождать. Вскоре все сбылось.
Потрясающе интересно: узнавать в сегодня (в новом! в, казалось бы, уникальном!) классическое вчера и позавчера – вечность.
Жизнь полна загадок. Мы их не замечаем, не осознаем. Мы внутри загадок живем, но не понимаем, не знаем разгадок.
Жизнь фантастически изменилась: мобильники, компьютеры, летаем в космос. Но открываешь самый современный учебник ОБЖ, а там подробнейшая инструкция: как правильно ползать по-пластунски. Современные дети, компьютеризированные дети XXI века учатся ползать, как до Петра Великого, до Ивана Грозного, до царя Гороха, и думают, наверное, что «по-пластунски» от слова «пластилин», не зная, что были такие казаки-пластуны, охотившиеся на турок на окраинах Российской империи (там, где теперь суверенная Украина).
…Император слабо представляет себе жизнь подданных.
Он – человек, и может заболеть, как все. У него две руки, две ноги – как у всех. Но он не ходит в аптеку никогда. Не знает цен. Для него нет понятий «закрыто на обед», «закрыто на учет», «санитарный день». А главное: когда он принимает лекарство (ртом, как все), он уверен (и мы уверены), что оно настоящее. А наши лекарства в аптеках на 60 % (а по некоторым данным – на 80) – фальшивка, то есть не лечат, а отравляют.
Конечно, он кажется себе гением; ну не случайно же он стал императором. И – тем более – не по воле же беглого, наглого, подлого гада. …Или все же Божий перст? Последний вариант гораздо приятнее.
То, что вы сейчас читаете, и то, что вы при этом чувствуете, грубо говоря, называется думать. Люди иногда любят думать.
Это как кроссворд, только интереснее. Ты разгадываешь загадки Неба и Судьбы, а не вписываешь буковки в квадратики, пытаясь отгадать какое-то растение из трех букв.
И еще люди любят, чтоб их мысли были сказаны вслух. И если они вдруг натыкаются в книге или в газете на собственные мысли, им становится не так одиноко, им даже становится радостно, и они кричат жене: «Клава! Вот же я тебе вчера говорил! Вот смотри – точь-в-точь мои слова!»
Всего-то и делов: угадать его мысли и правильно их записать. И тогда получаешь письма читателей, а там (чуть ли не в каждом): «готовы подписаться под каждым вашим словом».
Это не под моими словами они готовы подписаться, а под своими собственными мыслями.
№ 1 «Письма президенту»
Уважаемый Владимир Владимирович! Вступая в должность (давно это было), вы сказали: «В России президент отвечает за всё!» Это на самом деле так. И не важно, были ли это искренние слова или всего лишь предвыборный слоган (агитка).
Но похоже, рядом с вами нет никого, кто решился бы задать неприятный вопрос: «отвечаю за всё» – перед кем?
Перед народом? Перед Богом? Перед собственной совестью?
Перед народом – конечно, нет. При нашей системе выборов (нечестная пропаганда, нечестный подсчет), при нашей управляемой демократии не мы считаем: сколько людей пришло, сколько было «за». И в 2008-м только вы будете решать: уйти или остаться? Как остались Назарбаев, Каримов, Лукашенко, Туркменбаши .
Перед Богом – это если не только действительно верите (чего знать никто не может), но и соблюдаете заповеди (что для политика почти исключено).
Перед своей совестью – ну, это самое простое. Взрослые люди (особенно родом из СССР и уж тем более с такой непростой биографией) удивительно умеют договариваться с собственной совестью.
А если так, если нет высшей инстанции, которая может (и вправе) требовать к ответу, то «ответственность» – пустой звук.
Любимое выражение «правых» : «Мы никогда не боялись брать на себя ответственность!» Напрасно они этим гордятся, ибо ответственность для них никогда не наступала. Несмотря на все преступления. А раз ответственность не наступает – чего ж ее бояться?
Иногда мы видим изображение ответственности.
После убийства Кадырова вы слетали в Чечню. После трагедии в Назрани слетали в Ингушетию. Эти полеты – большой риск, может быть, даже недопустимый для Президента России. Эти полеты – демонстрация личной храбрости. Но что это дает?
Делу – ничего. Тайно и с суперохраной летать по своей стране, заменять личной храбростью политику… Лучше бы ваши подчиненные доставили в Москву живого Басаева. Именно живого, ведь он так много знает о наших политиках, бизнесменах…
Считается, что журналист должен обращаться к читателям, к общественному мнению. Но у нас особенная страна – читатели есть, а общественного мнения нет. Точнее, оно у нас маленькое и больное: до крайности раздраженное, но тихое, ругается только на кухне, в курилке…
Люди покупают газету, читают – то есть делают что-то реальное (измеряемое в рублях, минутах, экземплярах). А общественное мнение? Покажите его реальное действие.
Все утверждали, что «Намедни» – лучшая телепередача. По воскресеньям ее только в Москве смотрел миллион человек. И неплохой миллион – не бомжи, не проститутки… Миллион политически грамотных, высокосознательных, умных, образованных. И даже эти сознательные не вышли на улицу в защиту «Намедни». Ни один.
Да, их не призывали на митинг, не обещали бесплатный рок-концерт и кепочку. Но нормальный гражданин должен выходить сам. В Праге заступаться за ТВ вышел каждый третий горожанин (в Москве это получилось бы три миллиона). В Лондоне больше миллиона вышли против войны в Ираке (отнюдь не по призыву Хусейна). В Москве, в августе 1991-го, люди сами пошли защищать свои убеждения. Против танков! Ведь никто не знал, будет армия стрелять или нет.
Но вышло так, что самые искренние и честные, защищая в 1991-м свои убеждения, обеспечили свое скорое разорение. Власть, за которую они рискнули жизнью, обернулась к ним своею азиатской…
Искренним, смелым и честным надолго отбили охоту чего-то там защищать. А у неискренних и нечестных такой охоты и раньше не было. Вот и настала тишина.
Александр Минкин
В этой заметке о наших новых законах мы процитируем многих великих людей. Они высказались на эту тему давным-давно, ибо желание властей заткнуть рот подданным - желание очень старое, позорное и бессмысленное (поскольку даже виселицы и пушки оказываются бессильны).
Президент своё Послание послал кому? Все обсуждают, что он сказал - про зарплаты, пенсии, выплаты, доплаты; про миллионы, миллиарды, триллионы; про метры, кубометры, ясли, школьные туалеты; про информационные революционные технологии. И - рывок, рывок, рывок! Путин говорил про рывок осенью 2014-го, летом 2017-го, в январе 2018-го и ещё, и ещё. Стартовые выстрелы гремят регулярно, а где ж рывок? Кто всё это будет делать?
Однажды был в гостях у одноклассника, чья тётка работала в буфете ЦК КПСС (на Старой площади). Не забыть, как она остановила руку соседки по столу со словами: «Не ешьте эту колбасу! Это колбаса для населения».
На минувшей неделе неожиданный вечерний звонок: «Ты должен об этом написать! Это ужас! Не знаю: плакать или смеяться!» Звонил старый приятель - солидный, образованный, можно сказать, успешный бизнесмен. Но понять, о чём он кричит, было невозможно. Он повторял: «Ты должен написать! Ведь это неслыханно! Мир ужаснётся! Что мы за страна!»
В интернете есть YouTube, а в YouTube есть видео, а на видео - девочка Таня из русской глубинки. Таня рассказывает о своей жизни и своих мечтах. Ей лет пятнадцать - значит, она родилась в начале 2000-х годов. И кроме сегодняшней, другой власти она не знает. Не рассказывайте ей, как плохо правили Романовы, в чём виноваты Ленин-Сталин, как ошибались Хрущёв-Брежнев, что натворили Горбачёв-Ельцин…
Что известно президенту о происходящем в стране? Какую информацию он получает и от кого? Как выглядит реальная жизнь в докладах спецслужб - не знаем, но совершенно точно знаем, что она искажается. Иначе быть не может. Ибо докладчиков в первую очередь интересуют свои интересы, своя карьера; они хотят нравиться начальнику.
Двух членов «Единой России» судят за массовое и многократное изнасилование детей. 78 эпизодов, девочки, мальчики, возраст от 8 до 17. Доказывать ничего не надо. Господа Курсков и Поплевко снимали на видео свои развлечения во всех подробностях.
Что движет художником? Чего хочет художник? На эти два вопроса ответ вроде бы один. Художником движет желание отразить мир, или - он желает отразить мир. Оба варианта подразумевают изготовление зеркала (в чём же ещё мир может отразиться?).
Свежая новость: опрос показал, что 41% граждан в возрасте от 18 до 24 желают уехать за границу. Пресс-секретарь президента Песков прокомментировал (цитируем по ТАСС): «Это не такой высокий показатель». Он прав. Если из 146% уедет 41, то ещё 105 останется; начальству хватит.
Если я напишу, что сенатор Клишас ведёт себя как преступник, - меня накажут, оштрафуют, посадят на 15 суток, а то и больше. (Закон Клишаса о запрете порочить чиновников и государственные органы Дума приняла пока в 1-м чтении; во 2-м, возможно, добавят срок лишения свободы.) Но если потом посадят Клишаса - вернут ли мне штраф с процентами? компенсируют ли (и чем?) тюремный срок?
Статья «Царское дело» (о том, что в гибели наших журналистов в ЦАР, вероятно, виновны не только африканцы, но и граждане России), содержащая переписку нашего посольства с МИДом об этой трагедии, появилась на сайте «МК» вечером 21 января. Ответ МИДа последовал стремительно. В тот же вечер, ближе к полуночи, на сайте «Эха Москвы» появилось резкое заявление Марии Захаровой (директора Департамента информации и печати МИДа РФ).
Журналистов России убили в ЦАР (Центральноафриканская Республика) 30 июля 2018 года. Прошло полгода, убийцы не найдены. Но удивляться нечему. Листьев убит в Москве 23 года назад - убийцы не найдены. Холодов убит в Москве 24 года назад - суд решил, что убийцы не найдены, хотя следователи их изобличили полностью. А тут - Африка. Кое-как допрошен единственный очевидец (возможно, соучастник) убийства - шофер Бьенвеню, который возил группу: Александра Расторгуева, Орхана Джемаля, Кирилла Радченко.
МАЛО УВОЛИТЬ СЕРДЮКОВА.
Для объективного расследования всех вопросов надо отстранить того,
кто своей волей, не советуясь с армией, назначил министра.
Письмо журналиста А. Минкина президенту
Г-н президент, вы уволили министра обороны. И все почему-то обсуждают не вас, а Сердюкова и его проделки. Неужели вы пять лет ничего не знали (при ваших-то возможностях, при ваших осведомителях)? И неужели Сердюков натворил что-то беспредельное? Неужели воровство в оборонных структурах сверхъестественно превысило воровство в газовых, нефтяных, дорожных и других золотоносных областях?
Конечно, нет. Он просто вам разонравился.
Месяц назад в честь вашего 6О-летия по телевизору показали, как вы плаваете в бассейне и, улыбаясь, говорите: «Я делаю только то, что мне нравится». Очень откровенно, даже слишком.
Мы не раз писали про вашу жуткую кадровую политику. Мол, слава богу, что вы из Литера (из большого города), а если б из деревни, то теперь каждый подпасок был бы министром, а каждая свинарка - членом Совета Федерации.
Армия показала полную покорность вам, Верховному Главнокомандующему, - это хорошо. Но в душе (а у военных есть душа) они, предполагаю, презирали нового министра.
Те, кто презирают, склонны воровать; у них всегда есть оправдание «чем мы хуже?». (Быть лучше - мало кому в голову приходит. Ведь это значит быть белой вороной - подсидят, сгнобят, а то и посадят.) и тот, кого презирают, тоже склонен воровать. Если репутация уже погублена, что толку о ней заботиться.
Когда в 2007-м вы назначили этого министра, мы вам писали, что «главное в армии - высокий боевой дух». Тогдашнее «письмо президенту» так и называлось «Дух». Там говорилось:
«Беда не в том, что он штатский или питерский. Он - продавец мебельного магазина...
Мы с вами оба советские. Мы знаем, что честных продавцов мебели не было. Знаем, что для ареста всего лишь директора магазина требовалось согласие министра внутренних дел.
Министром обороны может быть не только военный. Юрист, историк, философ - да кто угодно, но взяточник - нет. Среди юристов и историков случаются взяточники. Но среди мебельных продавцов их было сто процентов. Как в публичном доме - девственниц не ищи.
Поставить такого - значит показать армии и миру: наш интерес - только деньги. И быстро.
У него может быть всё: вилла, яхта, дочь-телепузик и зять-олигарх, но высокого боевого духа - нет, не было и не будет.
Такое назначение либо добивает моральный дух офицеров, которые чудом его сохранили, либо подтверждает уверенность бесчестных, что они на верном пути.
Дух армии важнее всего. Моральные разложенцы (хоть бы и богатые) обречены на поражение».
Возле вас (в результате увольнений и перестановок) изменится баланс влиятельных кланов. Но нас интересует страна. Мы не видим ни одного шанса, что в результате ваших кадровых подвигов Россия изменится к лучшему.
Вы сказали: «Учитывая обстановку, которая сложилась вокруг Министерства обороны, для того, чтобы создать условия для объективного расследования всех вопросов, мной принято решение освободить министра обороны Сердюкова от занимаемой должности».
Г-н президент, согласитесь, для объективного расследования всех вопросов надо отстранить того, кто своей волей, не советуясь с армией, назначил министра. Кто это был? Не припомните?
Там, где вы раньше служили, если человек оказался предателем - летели ГОЛОВЫ всех. кто его назначил, доверил ему государственные тайны и судьбу резидентуры.
Несколько лет назад вы внезапно нарушили свой режим и рано утром уволили своего любимого генерального прокурора. Мы до сих пор не знаем, за что. Представляете, страна так и не узнала, что натворил главный страж закона; но ведь это было что-то ужасное, если вы в шесть утра приступили к работе (не евши, не плававши). А если он натворил ужасное, то почему спустя пару месяцев стал вашим представителем в Южном федеральном округе?
Сердюков НИКОГДА не стал бы министром обороны, если бы не вы. Это полностью ваша, только ваша ответственность.
Увольняя его, вы хотели малость подсластить пилюлю. Вы сказали (заодно и себя оправдывая), что Сердюковым «в последние годы немало сделано для... решения социальных вопросов, в том числе жилищной проблемы».
Социальные вопросы? Жилищные проблемы? Это Министерство обороны или Пенсионный фонд пополам с Минздравсоцразвития?
Настоящая военная реформа должна добиться одного: чтобы молодые люди мечтали служить в армии. К этой цели за 12 лет мы не продвинулись и на миллиметр. Молодые парни прячутся в больницы, в психушки, бегут за границу, откупаются...
А ваши военные министры, товарищ Верховный Главнокомандующий, уже 12 лет заняты исключительно денежными потоками, притоками, оттоками, откатами. И то же самое - в науке, в медицине... Но зачем перечислять? То же самое - по всей стране.
Медведев НИКОГДА не стал бы президентом России. Это полностью ваша ответственность. И что он сделал для блага родины? Какие-то лампочки, какое-то безумное расширение Москвы, какие-то шарлатанские фильтры (или это Грызлов?) и невыносимую тьму (дети теперь встают тёмной ночью, пока вы ещё спите, г-н президент).
А зачем всё это?
Банды ментов терзают города, под колёсами пьяных ментов ежедневно гибнут люди... А ведь все эти преступники прошли переаттестацию, когда ваш ставленник, гордясь собой и тратя миллиарды, переименовывал милицию в полицию.
Министром обороны вы назначили Шойгу. Всего полгода назад вы поставили его на Московскую область: вот, мол, вам лучший! Теперь, значит, будет какой-то худший?
Страшно представить, как вскипела сейчас мутная вода. Ещё не все сбежали, ещё не все в розыске. Сейчас богатая опытная саранча посадит на безумно дорогую подмосковную землю свою саранчовую матку - только треск, только хруст пойдёт.
А у вас? У вас один Шойгу - и на пожары, и на землетрясения, и на разворованную область, и на разворованную армию... Лучше б вы его в 2008-м сделали президентом, раз он такой хороший. Или потому и не сделали?
Ваши назначенцы тоже делают только то, что им нравится. За наш счёт. За счёт нашей жизни.
Александр Минкин, "Московский комсомолец"
От редакции KPRF.RU
А. Минкин опубликовал новое письмо В. Путину, на этот раз по поводу увольнения министра Сердюкова. Хорошо пишет Минкин, остро, правду-матку режет. К стене прижимает. И уже не первый раз и не десятый. А Васька слушает да ест. Дескать, мели, Емеля, твоя неделя.
Может быть, президент минкинских писем просто не читает? Публикует-то их «Московский комсомолец», своя в доску газета, зачем тратить на неё время? Да, бывает, куснёт раз-другой, лягнёт, ну и что? Должны же быть недовольные, на то она и демократия.
Конечно, Минкин пишет не для президента, а для читателей газеты. И будут думать они, что журналист умный и храбрый. А президент добрый и ласковый, не обижается. И некоторые даже пойдут на «болотные» митинги. А там, глядишь, и новое письмо президенту подоспеет.
В этой заметке о наших новых законах мы процитируем многих великих людей. Они высказались на эту тему давным-давно, ибо желание властей заткнуть рот подданным - желание очень старое, позорное и бессмысленное (поскольку даже виселицы и пушки оказываются бессильны).
Но сперва - предупреждение. Если кто-то напишет, будто я уважаю правительство РФ и лично премьер-министра - это будет фейковая новость; и по новому закону такого лживого писаку следует штрафовать беспощадно.
Но вот вопрос: могут ли власти счесть это предупреждение за неуважение к власти?
Вообще идея, что власть сама будет решать, что является уважением к ней, а что неуважением, - такая идея глубоко порочна. Власть же не Господь Бог; она состоит из сотен тысяч людей, среди которых есть дураки, воры, убийцы - и те, и другие, и третьи жутко обидчивы (даже арестованные).
Обещанные цитаты начнём патриотически - с великого русского поэта, чьи стихи учат в школе уже несколько поколений.
Помните: Некрасов, «Размышления у парадного подъезда», какие-то бедные мужики уходят от барского дворца не солоно хлебавши:
И пошли они, солнцем палимы…
Выдь на Волгу: чей стон раздаётся?..
Но это, так сказать, серёдка. А начинается совсем не с мужиков:
Вот парадный подъезд.
По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записавши их имя и званье,
Их впускают заслушать посланье.
А потом отпускают домой,
Так глубоко довольных собой,
Что подумаешь - в том их призванье!
А потом, гораздо позже, когда мужики (которых даже на порог не пустили) ушли солнцем палимы, Некрасов обращается прямо к барину:
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру…
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не даёт.
И к чему? Щелкопёров забавою
Ты народное благо зовёшь;
Без него проживёшь ты со славою
И со славой умрёшь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни:
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Ты уснёшь, окружён попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдёшь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
О ком пишет Некрасов? Кто этот барин, от которого стонет весь народ - и в столице, и на Волге? Это ж не про Ноздрёва, не про Собакевича и пр. Современники не сомневались: это об Императоре Всея Руси.
Вот суд Истории: эти стихи остались в учебниках, в хрестоматиях, в умах шести поколений русских людей, - а кто тогда был императором? Если за ответом на такой простой вопрос вам надо лезть в энциклопедии, в интернеты - значит, в исторической памяти стишок оказался нетленным, а владыка - истлел. Типичный случай.
Брежнев 18 лет правил могучим Советским Союзом, а собрания его сочинений давно с библиотечных полок ушли в макулатуру; если ж где и остались, то ведь никто не читает и читать не будет. И собрания сочинений Сталина, если в каких-то библиотеках и остались, то никто ж не читает; даже фанатичные его поклонники не знают, чего там понаписано в 13-ти томах собр. соч.
Ничего не осталось от Нерона, кроме ужаса, презрения и ненависти. Да и эти чувства (вызванные зверскими преступлениями императора) остались в истории только благодаря великим авторам: Тациту, Светонию…
Были, конечно, историки, которые писали о Нероне во время его правления, восхваляли его до небес, но их писанину никто не рассматривает всерьёз. При жизни Брежнева его тысячи раз называли великим государственным деятелем, гениальным продолжателем и развивателем марксизма-ленинизма. А на самом деле плелись кое-как от одного съезда КПСС к другому; одни изобретали, как назвать очередной год очередной пятилетки (определяющий, решающий, завершающий), другие писали за него книги, третьи вручали ему за эти книги Ленинскую премию по литературе; а в народе рассказывали анекдоты, передразнивая полупарализованную речь и врали, будто про генсека снимается кино «Бровеносец в потёмках».
Народ высмеивал генсеков, поэты издевались над императорами. Блистательный Валерий Катулл о Юлии Цезаре и невероятно обогатившемся его дружке:
В чудной дружбе два подлых негодяя,
Кот Мамурра и с ним - похабник Цезарь!
Что ж тут дивного? Те же грязь и пятна
На развратнике Римском и Формийском.
Оба мечены клеймами распутства,
Оба гнилы и оба - полузнайки,
Ненасытны в грехах прелюбодейных.
Оба в тех же валяются постелях,
Друг у друга гимнасток отбивают.
В чудной дружбе два подлых негодяя.
Интернета не было. Римские граждане по ночам писали эти стишки на стенах домов Великого города. Цитировать ли Пушкина?
В России нет закона,
Есть столб и на столбе корона.
Интернета не было, но зверский стишок мгновенно разлетелся по всей Империи.
Конечно, стишки и анекдоты правителям не указ. Щелкопёры, зубоскалы - от них легко отмахнуться: мол, ничтожества, пятая колонна… Поскольку мы пишем о властях, которые пытаются заткнуть рот общественному мнению, то и примером должны служить авторитетные государственные деятели.
С кого начать: с Бенкендорфа или с Наполеона? С одной стороны, Наполеон, несомненно, более велик. С другой - Бенкендорф нам родной. Вот если бы их удалось объединить… Оказывается, это уже в своё время сделал фон Фок - циничный организатор политического сыска, создатель III отделения (тайная полиция) Корпуса жандармов.
В 1826 году фон Фок в донесении своему шефу Бенкендорфу процитировал Талейрана - гениального и абсолютно беспринципного политика, который был министром иностранных дел Франции при трёх (!) режимах: при Директории, при императоре Наполеоне, а потом при короле Луи-Филиппе.
Фон Фок пишет:
Талейран выразился очень верно: «Я знаю кого-то, кто умнее Наполеона, Вольтера с компанией, умнее всех министров настоящих и будущих, и этот кто-то - общественное мнение». Общественное мнение не навязывается; за ним надо следить, так как оно никогда не останавливается. Можно уменьшить, ослабить свет озаряющего его пламени, но погасить это пламя - не во власти правительства.
Наполеон сказал, что, если бы можно было дать сражение общественному мнению, он не боялся бы его; но что, не имея таких артиллерийских снарядов, которые могли бы попадать в него, приходится побеждать его правосудием и справедливостью , перед которыми оно не устоит. «Действовать против него другими средствами, - говорит Наполеон, - значит даром тратить и деньги, и почести; надо покориться этой необходимости. Общественное мнение не засадишь в тюрьму, а прижимая его, только доведёшь до ожесточения».
Этот доклад, который фон Фок направил Бенкендорфу, как видите, сообщает нам, что думали об общественном мнении сразу и Талейран, и Наполеон, и создатель нашей родной тайной полиции. Что этим великим людям могут противопоставить те, кто под именем Клишаса и т.п. опять пытаются задушить общественное мнение? Они же будут выглядеть круглыми дураками, если попробуют наказать Талейрана, который сказал, что все будущие министры глупее общественного мнения . Жаль, что он про депутатов так не сказал, но ведь это само собой получается.
И от Клишаса, и от тех, кто орудует его руками (так и видишь мелькание политических напёрстков), не останется ничего. Конечно, своим детям, жёнам и любовницам они оставят большое богатство, но политически исчезнут без следа.
Они не умеют извлекать уроки из древней истории - это понятно. Чтобы эти уроки извлечь, надо хотя бы древнюю историю знать, на что у них не хватает ни ума, ни времени. Но они могли бы извлечь уроки из собственной истории, сегодняшней. На глазах нынешних «законодателей» (без кавычек их писать рука не поднимается), на глазах сегодняшних депутатов, министров и прочих владык произошли шокирующие исчезновения, превращения в политические трупы.
Все такие исчезают, не успев даже умереть. Где эти могущественные повелители: Коржаков, Грызлов, Скуратов, Полторанин, Устинов, Зубков? Кто-то из них был всесильным охранником, всесильным председателем Думы, всесильным генеральным прокурором, первым вице-премьером, премьер-министром…
Они исчезают, а мы остаёмся расхлёбывать эту кашу. Да если б кашу, если бы даже болото - это ещё ладно. Нет, они оставили нам мусорную свалку на земле и груды окаменевшего дерьма в головах значительной, увы, части современников.
Если последняя фраза вам, уважаемый читатель, показалась излишне грубой, то вы ошиблись. Мы, наоборот, смягчили текст гениального поэта:
Уважаемые товарищи потомки!
Роясь в сегодняшнем окаменевшем говне,
Наших дней изучая потёмки,
Вы, возможно, спросите и обо мне…
Стихи стоят свинцово-тяжело,
Готовые и к смерти, и к бессмертной славе.
Поэмы замерли, к жерлу прижав жерло
Нацеленных зияющих заглавий…
Не уважаете Маяковского? - имеете право. За неуважение к поэту закона нету. А стоило бы заставить нынешних выучить наизусть замечание князя Вяземского:
Для некоторых любить отечество - значит дорожить и гордиться Карамзиным, Жуковским, Пушкиным. Для других любить отечество - значит любить и держаться Бенкендорфа, Чернышева, Клейнмихеля и прочих и прочего.
Смотрите: Вяземский написал это в 1841 году, это наша родная история. И что же? - первые три имени помнит каждый, а из второй тройки в памяти народа остался лишь Бенкендорф, да и то лишь потому, что мучил Пушкина. А какие были важные господа! Граф, светлейший князь Чернышев - премьер-министр при Николае I. Граф Клейнмихель - военный министр, главноуправляющий путей сообщения. Пользовался особым доверием Николая I и устойчивой репутацией невероятного казнокрада.
В знаменитом романе «Мастер и Маргарита» есть важное место. Может быть, самое важное. Арестованный бродяга (в котором читатели с первого слова узнают Иисуса Христа) пересказывает могущественному римскому прокуратору Понтию Пилату свой разговор с каким-то незнакомцем (который, как мы знаем, немедленно настрочил донос).
В числе прочего я говорил, - рассказывал арестант, - что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдёт в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть.
Тут у прокуратора что-то случилось со зрением. Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо неё появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой (ни имплантатов, ни ботокса тогда не знали). И со слухом Пилата совершилось что-то странное, явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: «Закон об оскорблении величества…» Мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные: «Погиб!», потом: «Погибли!..» И прокуратор закричал: «На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия!»
Пилат ошибся и остался в истории чиновником, который помиловал разбойника и осудил на казнь праведника. Толкнула его на это трусость; как написано в романе - величайший порок. И вот опять трусливые богатые человечки, презирая Законы Истории, приняли закон трусливый и жлобский, а вдобавок задрали штрафы до небес, чтобы если их ругнут, то ещё и зарабатывать на этом.
Наши «законодатели» приняли закон, требующий уважения. Но они же не надеются, что их начнут уважать ради соблюдения нового закона, они же не такие дураки. Они знают, что многие их презирают и ненавидят. Их цель одна: добиться, чтобы люди ненавидели молча.
Если бы они хотели уважения, они бы перестали воровать, подняли образование, медицину и т.д. Но ничего этого они не могут. Только душить. Они же все родом из Отдела очистки (Собачье сердце).
Когда барон Дельвиг (друг Пушкина) осмелился напомнить Бенкендорфу о законе, тот ответил исторически и великолепно:
Законы пишутся для подчинённых, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною на них ссылаться или ими оправдываться.
Сейчас, кроме закона, требующего уважения, принят закон, карающий за «фейковые новости» - за ложные сообщения, которые навредили людям и стране. Хорошо бы понять, подпадают ли под закон о фейковых новостях майские указы, которые гарантировали людям много добра и невыполнение которых причинило людям моральные страдания и жизненные невзгоды. Хорошо бы понять, можно ли наказать человека, который публично утверждал: «Свобода лучше, чем несвобода!», а руководимая им правящая партия «Единая Россия» своими действиями доказала, что это фейк.
Летнее время, зимнее время, нулевое промилле, утверждение, что люди будто бы начнут уважать милицию, если её перекрасить в полицию… Наша власть - могущественный и неугомонный производитель фейков.
Они думают, будто наказание им за это не грозит. Они ведут себя как мелкие бенкендорфы - мол, для них закон не писан. Не знают или не помнят, что Бенкендорф приговорён к вечному презрению за подлости, ложь и мелочную злобу.
Они сами фейк, ибо они только кажутся настоящими депутатами, министрами, губернаторами. Когда они умирают или их увольняют, сажают - от них не остаётся ничего. Они - тень. И как неотвратимый приговор Истории звучит (казалось бы сказочный) приказ: «Тень, знай своё место!»
ОригиналНа сайте «Эхо Москвы» появился взволнованный текст Дмитрия Гудкова . Он пишет, что из-за мусоросжигательных заводов сотни тысяч людей умрут, а кто выживет - родят уродов.
Гудков сообщает, откуда он вдруг это всё узнал: «Мне в руки попало, - пишет он, - официальное заключение экспертов ОГФ Кудрина и ОНФ (путинского Народного фронта) о мусоросжигательных заводах».
Если бы этот всё ещё перспективный политик не ждал бы сообщений от ОГФ Кудрина и Народного фронта Путина, то узнал бы о смертельной угрозе гораздо раньше.
Там со всеми подробностями было рассказано о том, что именно хорошие знакомые Путина (Тимченко, Чемезов, Чайка и ещё двое-трое) давно наживают на мусоре бешеные деньги и хотят ещё больше нажиться, покупая за границей смертельно вредные заводы. Даже яркую цветную схему мы нарисовали, где показано, как фирмы друзей вождя поделили Москву и её мусор.
Эти статьи прочли миллионы людей, только на сайте «Эха» 200 тысяч, но тогда Гудков их не заметил или они ему были ни к чему. А теперь скоро выборы, и мы очень рады, что он решил остановить беду. Но не очень рады, что он запаниковал с опозданием на 3 года.
Президент своё Послание послал кому ?
Все обсуждают, что он сказал - про зарплаты, пенсии, выплаты, доплаты; про миллионы, миллиарды, триллионы; про метры, кубометры, ясли, школьные туалеты; про информационные революционные технологии. И - рывок, рывок, рывок!
Путин говорил про рывок осенью 2014-го, летом 2017-го, в январе 2018-го и ещё, и ещё. Стартовые выстрелы гремят регулярно, а где ж рывок? Кто всё это будет делать?
Рождённый ползать, летать не может.
Горький.
Официально называется «Послание Президента Федеральному собранию Российской Федерации». Вот оно (Федеральное собрание) там и сидело. А вместе с депутатами и сенаторами и всё правительство, все губернаторы. Сидели и несколько совсем молодых юношей и девушек непонятного назначения. Всё было на лицах публики, перед которой выступал президент, всё, кроме энтузиазма.
На рывок способна только команда энтузиастов с горящими глазами; команда, верящая в идею и в лидера. А рождённый ползать - летать не может даже под угрозой расстрела.
Нагляднейший пример - наш футбол. Если команда заряжена на победу - мужики выкладываются, рвутся изо всех сил, а если нет - еле ползают по полю, и многомиллионная зарплата не прибавляет им ни скорости, ни воли к победе.
Вы, жадною толпой стоящие у трона…
Лермонтов.
Посмотрите видеозапись Послания на сайте Кремля - серьёзные угрюмые лица, солидно кивающие головы. Иногда хлопали - как наёмная публика на телешоу, которая хлопает по команде.
Невольно возникает неприятное чувство, что эти хмурые господа верят только в деньги. Такие способны урвать и удрать, а рывок им совсем не нужен.
Денег в Послании было немерено. Президент называл огромные суммы, которые он предназначил детям, матерям, пенсионерам, и ещё, и ещё…
И каждый раз зал аплодировал. Эти люди аплодировали так, будто президент дарил беднякам собственные деньги, жертвовал. Но ведь это, кажется, наши деньги - наши налоги, доходы от экспорта нашей нефти и нашего газа (всё, что осталось от воров).
Оказывается, у власти очень много денег для народа. Почему же совсем недавно власть провела пенсионную реформу, объясняя её необходимость тем, что денег у государства нет?
А теперь деньги, «сэкономленные» на пенсионерах, дарят народу под аплодисменты богачей.
Но смысл и даже чиновничья мудрость в этих аплодисментах, конечно, есть. Вроде бы рубли одни и те же, а на деле разница важная, огромная.
Пенсионные деньги уходят пенсионерам. Деньги на проекты (строительство больниц, закупка оборудования, организация учёта и пересчёта) - деньги эти уходят учреждениям, ведомствам, фирмам.
Деньги, выплаченные пенсионеру, не достанутся чиновнику; пенсионер их проест-пропьёт, купит внуку шоколадку, а чиновнику ни копейки не даст. А деньги, выделенные на заботу о народе, - золотое дно. Бездонное золотое дно (мы ж тут живём, всё понимаем).
Это была очень узнаваемая историческая, традиционная и патриотическая картина: царь, окружённый ближними боярами, едет по площади на Сивке-Бурке и разбрасывает золотые монеты. Кто оказался ближе - тот и схапает. Золотой дождь льётся на ближних, а до дальних долетают отдельные брызги.
Вот ближние и хлопали. Хлопал ли народ? Судя по многочисленным комментариям на всех информационных ресурсах - народ не хлопал ни руками, ни ушами.
Посмотрите видеозапись Послания, посмотрите на лица - на них плохо скрытая тревога. Все душевные силы, все умственные способности они круглосуточно тратят на то, как сохранить себя, как сохранить и спрятать добытое (специально не пишу «ворованное»), а ещё - неизбежные встречи с нужными людьми, ежедневные дни рождения с дарением драгоценных сабель, умопомрачительных часов… И постоянный страх.
Вроде бы они в полном порядке - правительство, депутаты, губернаторы, сенаторы; они - власть; ситуация стабильна, уличные протесты ничтожны; откуда же тревога?.. Вдруг - пока они слушают президента - роскошный зал уже окружила Росгвардия? Вот эти господа и думают: всех возьмут или только меня?
Правда же интересно: если вдруг арестуют всех депутатов Госдумы, заступится ли народ за своих избранников, которые о нём (о народе) так долго заботятся?
Однажды был в гостях у одноклассника, чья тётка работала в буфете ЦК КПСС (на Старой площади). Не забыть, как она остановила руку соседки по столу со словами: «Не ешьте эту колбасу! Это колбаса для населения».
В среду, 20 февраля, президент огласит Послание. Будет ли там что-то сказано про рост цен - скоро узнаем. Возможно, свежее заявление федерального чиновника о том, что продукты должны дорожать, - прозвучало специально, чтобы президент мог публично одёрнуть правительство и заслужить благодарность народа.
В России есть полезное министерство - Федеральная антимонопольная служба (ФАС). Из названия ясно, что она воюет с монополиями в наших интересах, в интересах жителей, покупателей. Это теория.
Навстречу Посланию президента России
На минувшей неделе неожиданный вечерний звонок: «Ты должен об этом написать! Это ужас! Не знаю: плакать или смеяться!» Звонил старый приятель - солидный, образованный, можно сказать, успешный бизнесмен. Но понять, о чём он кричит, было невозможно. Он повторял: «Ты должен написать! Ведь это неслыханно! Мир ужаснётся! Что мы за страна!»
Наконец стало ясно: минуту назад он на сайте уважаемого информационного агентства прочёл, что президент России внёс в Госдуму закон, полностью освобождающий главарей преступных сообществ от уголовного преследования.
Я изо всех сил отбивался: «Зачем же писать, если ты это уже прочёл? Пойми: слова президента в ту же секунду процитировали все информационные агентства. А я - газетчик; завтрашний номер уже ушёл в типографию; пока я напишу да пока напечатают (если напечатают) - это уже будет прошлогодний снег». Но он продолжал кричать: «Ты должен, должен! Ты вообрази, как мы будем выглядеть в глазах всего мира!»
Когда кто-то пытается навязать политическую тему, да ещё кричит «ты должен!» - я в ответ рассказываю анекдот о гинекологе. Он после тяжелого рабочего дня шёл домой через парк; вдруг навстречу из-за кустов вышла не совсем трезвая дама и предложила почти бесплатно показать ему то, на что он уже насмотрелся за время дежурства. Нервы не выдержали, и он её убил.
Собеседник обиделся и бросил трубку. А я зашёл на сайт РБК и прочёл:
Президент России внёс в Госдуму законопроект о введении отдельного уголовного наказания для лидеров организованных преступных группировок (ОПГ), а также для участников их сходок - организаторов, авторитетов и других.
Президент предлагает дополнить ст. 210 УК РФ («Организация преступного сообщества или участие в нём») и наказывать за это лишением свободы на срок от 12 до 20 лет со штрафом до 1 млн руб. или в размере дохода осуждённого за пять лет.
То есть - всё наоборот! Всё очень даже правильно. Позвонил приятелю: «Ты каким местом читал?» Он опять обиделся.
Он обиделся, а я задумался. Мой умный знакомый прочёл очень простой текст - почему же он понял его шиворот-навыворот? А потому, что (как и все мы) он привык к безумным «законодательным инициативам»; к тому, что нам на голову чуть ли не каждый день валится очередной ужасный клишас. Человек полностью утратил веру и надежду, что сверху может литься на нас благодатный дождь, нектар и амброзия, полезное-доброе (пусть и не вечное).
Но ведь я (на сообщение, будто главарей предложено освободить от уголовного преследования) тоже не заорал «не может быть!», а выслушал приятеля равнодушно. Да, странно, неприлично, но по сравнению с ЕГЭ, реформами медицины и пенсии, ростом цен и падением уровня жизни… Будут наказывать главарей ОПГ или нет - что изменится в нашей жизни?
Из-за чего (из-за кого) гибнет больше людей: из-за преступных авторитетов или из-за плохих дорог, плохих лекарств, плохо обученных врачей, плохой еды и жестоких, бессердечных чиновников? Лучше не думать.
В среду, 20 февраля, прозвучит Послание президента. Он скажет о том, как всё хорошо и как всё будет ещё лучше. Вероятно, многие умные люди поймут его с точностью до наоборот.
В интернете есть YouTube, а в YouTube есть видео, а на видео - девочка Таня из русской глубинки. Таня рассказывает о своей жизни и своих мечтах. Ей лет пятнадцать - значит, она родилась в начале 2000-х годов. И кроме сегодняшней, другой власти она не знает. Не рассказывайте ей, как плохо правили Романовы, в чём виноваты Ленин-Сталин, как ошибались Хрущёв-Брежнев, что натворили Горбачёв-Ельцин…
Алексей Меринов.
Было бы правильно начинать рабочий день в Кремле, в Госдуме, в Следственном комитете, в генеральских и губернаторских кабинетах с этих пяти минут, с девочки Тани - с её слов, её глаз, её слёз.
Зрелище непростое. Важным начальникам смотреть будет неприятно. Поэтому хорошо бы телефоны у них отобрать, руки пристегнуть наручниками к подлокотникам кресел, а в глаза вставить спички - чтоб не зажмурились. Вдруг у них совесть проснётся…
- О чём мечтаешь?
Хочу идти продавцом-консультантом, у меня такая мечта с детства. Хочу постараться.
- А мама с папой кем у тебя работают?
Мама у меня никем не работает, а отец работает кочегаром. У них даже не было свадьбы, они живут так в браке.
- Вы живёте вместе одной семьей?
Нет. Мы сейчас живем с матерью, а отец живёт в Городовике. Мы раздельно, потому что отец там работает.
- Если мама нигде не работает, на что же вы живёте?
Зимой пока на детские помаленьку перебиваемся, а летом носим ягоды, сдаём. А зимой так перебиваемся. Запасы, что-то делаем с лета.
- Мама по профессии кто?
Раньше она здесь работала в колхозе дояркой, а теперь вообще работы нет.
- Сколько лет мама не работает?
Давно, когда колхозы сократили.
- Ягоду вы какую собираете?
Клюкву, чернику - и всё.
- Сколько стоит ведро ягод?
Сначала ягода стоит где-то по 60 рублей, а потом цена начинает расти, бывает даже до 110 доходит.
- А на какую сумму вы живёте в месяц?
450 рублей.
- 450 рублей в месяц?!
- Что на эти деньги можно купить?
Ничего. И ещё надо заплатить за свет.
- У тебя счастливое детство?
Нет, конечно.
(Девочка закрывает ладонями лицо и долго плачет. Ни рыданий, ни даже всхлипываний, она плачет совершенно беззвучно. Потом не выдерживает, встаёт, отстёгивает микрофончик и уходит плакать туда, где её никто не увидит. Потом возвращается. Закадровый мужской голос продолжает допрос.)
- Почему ты заплакала? Я какой-то неприятный вопрос тебе задал?
Нет. Очень жалко за маму, потому что нигде не работает, воспитывала нас двоих с Тамаркой, доход маленький…
- Тамарка - это сестра?
Да. Сейчас она устроилась в Питере, работает. По возможности деньги нам высылает, помогает. Как бы вот так и живём.
- Как ты думаешь, ты хорошей женой будешь, когда вырастешь?
Думаю, что да. Потому что я родилась в деревне, я всё умею.
- А что должна уметь хорошая жена?
Она должна работать…
- Как ты Новый год отметила?
Нормально. Хорошо было в кругу любимых мне людей быть. Была тётя с племянниками. Мы отметили хорошо.
- Какой подарок тебе подарили?
Мне подарки не нужны, для меня самое главное, чтобы у близких было всё хорошо.
Таня Михеева.
Слова, которые вы прочли, не передают интонаций, не передают ощущение горького горя. Поэтому надо бы хозяевам страны; возможно, совесть проснётся. Она у них спит мёртвым сном под могильной плитой, и на эту плиту каждый день наваливается неподъёмный груз денег. У некоторых 4,5 миллиона рублей в день. У Тани с мамой на двоих 450 рублей в месяц, а у некоторых госслужащих миллионы в день.
Глубинный народ - это кто? Девочка из глубинки или жлобы, накрытые цунами грязных денег? У неё душа живая, а у них мёртвые души. Все их речи - речи мертвецов. И мертвецы эти питаются живыми. Им кажется, будто у них в тарелке стейк с икрой, а на самом деле они жрут людей.
Вот увидят они беззвучно плачущую девочку Таню - чего захотят? Помочь ей? Помочь всем таким, их братьям, сёстрам, матерям, отцам? Нет. Они захотят отключить интернет. Уже хотят. Уже начали.
Законодатели-депутаты говорят, что делают это, чтобы Запад (владыка интернета) не смог вдруг сломать все кассовые аппараты в наших супермаркетах. Нам очень понятна эта забота о кассовых аппаратах.
Но скорее всего интернет хотят отключить, чтобы такие видео стали недоступны.
…Исполнится мечта Тани. Она приедет в Питер, устроится продавцом (где уж она будет жить? какая будет зарплата?). Хозяин предложит водки, и она не посмеет отказаться. Потом он предложит раздеться, и она не посмеет отказаться. Потом стандарт: пьянки, кожно-венерический диспансер, аборты, и ей очень повезёт, если её возьмут в приличный бордель, где гигиена, контрацептивы и гель, где рабочий день/ночь часто обходятся без побоев. Детства у неё не было и уже не будет.
Девочка (сама того не зная) - прокурор. Она приговорила нынешнюю власть (и всех, кто за неё голосует) к вечному позору.
У тех, кто устроил ей такую жизнь, - нет оправданий. Уж они-то знают точно, что в горькой жизни глубинной Тани не виноваты Романовы, Ленин-Сталин, Горбачёв-Ельцин… Знают, что бы они ни говорили. И это не первый случай в истории, когда у власти нет оправданий.
Что известно президенту о происходящем в стране? Какую информацию он получает и от кого? Как выглядит реальная жизнь в докладах спецслужб - не знаем, но совершенно точно знаем, что она искажается. Иначе быть не может. Ибо докладчиков в первую очередь интересуют свои интересы, своя карьера; они хотят нравиться начальнику.
Василий Жуковский, поэт.
Вряд ли страна узнала бы себя в этих докладах. Так человек не узнаёт себя, когда ему случайно становятся известны сплетни, которые распространяются у него за спиной. Ведь у сплетников свои интересы; их мало интересует реальность.
Поэт Жуковский однажды написал всесильному Бенкендорфу невероятное письмо. Пушкин только что был убит, и эта трагедия развязала язык Жуковскому, он потерял свойственные ему умеренность и аккуратность.
Бенкендорф в тот момент был шефом Корпуса жандармов и самым доверенным лицом императора Николая I. По степени опасности и влияния - примерно, как Берия в период максимального могущества - при Сталине. А с нашим временем - вообще не сравнить.
Ни адвокатов, ни обжалований, ни суда (в теперешнем понимании) - ничего такого не было. Мысль о том, что можно пожаловаться на Россию в Европейский суд по правам человека, никому в голову не могла прийти.
В российской печати не было ни единого слова критики, ибо была предварительная цензура. Специальные царские чиновники читали абсолютно всё, предназначенное к публикации, и вымарывали всякую ерунду, потому что на серьёзную критику никто не отваживался. Это было бы самоубийством.
Даже в частной переписке умные люди предпочитали писать «Правительство», а не «царь» либо «император». Но все понимали, что слово «Правительство» означает не министров, а именно царя и его власть.
И вот Жуковский, назначенный императором опечатать бумаги Пушкина, составить реестр и пр., пишет Бенкендорфу не отчёт о проделанной работе и даже не жалобу на жандармов. Поэт прямо в лоб говорит всесильному и жестокому временщику: «Вы ничего не знаете и не можете знать о людях, об их мыслях и действиях. Вы судите о человеке по доносам негодяев. Вы годами преследуете человека только потому, что когда-то давно он вам чем-то не угодил».
Александр Бенкендорф, министр.
(Полностью письмо можно легко найти в библиотеке либо в интернете.)
Жуковский - Бенкендорфу
февраль 1837. Санкт-Петербург
Не имею нужды уверять ваше сиятельство в том уважении, которое (несмотря на многое мне лично горестное) я имею к вашему благородному характеру. В этом вы сами должны быть уверены. Новым доказательством моего к вам чувства пускай послужит та искренность, с которою говорить с вами намерен. Такому человеку, как вы, она ни оскорбительна, ни даже неприятна быть не может.
Пушкин в последние годы свои был совершенно не тот, каким видели его впервые. Но таково ли было о нём ваше мнение? Я перечитал все письма, им от вашего сиятельства полученные: во всех них, должен сказать, выражается благое намерение. Но сердце моё сжималось при этом чтении.
Во все эти двенадцать лет, прошедшие с той минуты (с освобождения из ссылки. -А.М. ), его положение не переменилось; он всё был под строгим, мучительным надзором. Все формы этого надзора были благородные: ибо от вас оно не могло быть иначе. Но надзор всё надзор. Годы проходили; Пушкин созревал; ум его остепенялся. А прежнее против него предубеждение, не замечая внутренней нравственной перемены его, было то же. Он написал «Годунова», «Полтаву», свои оды «К клеветникам России», «На взятие Варшавы», то есть всё своё лучшее, а в суждении о нём все указывали на его оду «К свободе», «Кинжал», написанный в 1820 году; и в 36-летнем Пушкине видели 22-летнего. К несчастию, оно и не могло быть иначе.
Вы на своём месте не могли следовать за тем, что делалось внутри души его. Но подумайте сами, каково было бы вам, когда бы вы в зрелых летах были обременены такою сетью, видели каждый шаг ваш истолкованным предубеждением, не имели возможности произвольно переменить место без навлечения на себя подозрения или укора. В ваших письмах нахожу выговоры за то, что Пушкин поехал в Москву, что Пушкин поехал в Арзрум. Но какое же это преступление?
Пушкин хотел поехать в деревню, чтобы заняться на покое литературой, ему было в том отказано под тем видом, что он служил, а действительно потому, что не верили. Но в чём же была его служба? В том единственно, что он был причислен к иностранной коллегии. Какое могло быть ему дело до иностранной коллегии? Его служба была его перо, его «Петр Великий», его поэмы, его произведения, коими бы ознаменовалось нынешнее славное время? Для такой службы нужно свободное уединение. Какое спокойствие мог он иметь с своею пылкою, огорчённою душой, с своими стесненными домашними обстоятельствами, посреди того света, где тысячи презрительных сплетней, из сети которых не имел он возможности вырваться, погубили его.
Государь император назвал себя его цензором. Милость великая. Но, скажу откровенно, эта милость поставила Пушкина в самое затруднительное положение. Легко ли было ему беспокоить государя всякою мелочью, написанною им для помещения в каком-нибудь журнале? На многое, замеченное государем, не имел он возможности делать объяснений; до того ли государю, чтобы их выслушивать? А если какие-нибудь мелкие стихи его являлись напечатанными в альманахе (разумеется, с ведома цензуры), это ставилось ему в вину, в этом виделись непослушание и буйство, ваше сиятельство делали ему словесные или письменные выговоры, а вина его состояла в том, что он с такою мелочью не счёл нужным идти к государю, и отдавал ее на суд общей для всех цензуры (которая, конечно, к нему не была благосклоннее, нежели к другим).
И какое дело правительству до эпиграммы на лица? Даже для того, кто оскорблён такою эпиграммою, всего благоразумнее не узнавать себя в ней. Острота ума не есть государственное преступление.
Наконец, в одном из писем вашего сиятельства нахожу выговор за то, что Пушкин в некоторых обществах читал свою трагедию прежде, нежели она была одобрена. Да что же это за преступление? Кто из писателей не сообщает своим друзьям своих произведений для того, чтобы слышать их критику? Неужели же он должен до тех пор, пока его произведение ещё не позволено официально, сам считать его непозволенным? Чтение ближним есть одно из величайших наслаждений для писателя. Оно есть дело семейное, то же, что разговор, что переписка. Запрещать его есть то же, что запрещать мыслить.
Каково же было положение Пушкина под гнётом подобных запрещений? Не должен ли был он необходимо, с тою пылкостию, которая дана была ему от природы и без которой он не мог бы быть поэтом, наконец прийти в отчаяние, видя, что ни годы, ни самый изменившийся дух его произведений ничего не изменили в том предубеждении, которое раз навсегда на него упало и, так сказать, уничтожило всё его будущее?
Какие произведения его знаете вы, кроме тех, на кои указывала вам полиция и некоторые из литературных врагов, клеветавших на него тайно? Ведь вы не имеете времени заниматься русскою литературою и должны в этом случае полагаться на мнение других?
Он просто русский национальный поэт, выразивший в лучших стихах своих наилучшим образом всё, что дорого русскому сердцу. Что же касается до политических мнений, которые имел он в последнее время, то смею спросить ваше сиятельство, благоволили ли вы взять на себя труд когда-нибудь с ним говорить о предметах политических?
Вы на своём месте осуждены думать, что с вами не может быть никакой искренности, вы осуждены видеть притворство в том мнении, которое излагает вам человек, против которого поднято ваше предубеждение (как бы он ни был прямодушен), и вам нечего другого делать, как принимать за истину то, что будут говорить вам о нём другие. Одним словом, вместо оригинала вы принуждены довольствоваться переводами (всегда неверными) злонамеренных переводчиков. Я наперед знаю, что и мне вы не поверите.
Главные, коренные политические убеждения Пушкина были известны мне и всем его ближним из наших частых, непринужденных разговоров. Вам же они быть известными не могли, ибо вы с ним никогда об этих материях не говорили; да вы бы ему и не поверили, ибо, опять скажу, ваше положение таково, что вам нельзя верить никому из тех, кому бы ваша вера была вниманием. Вы принуждены насчёт других верить именно тем, кои недостойны вашей веры, то есть доносчикам, которые нашу честь и наше спокойствие продают за деньги.
Пушкин мужал зрелым умом и поэтическим дарованием, несмотря на раздражительную тягость своего положения, которому не мог конца предвидеть, ибо он мог постичь, что не изменившееся в течение десяти лет останется таким и на целую жизнь, и что ему никогда не освободиться от того надзора, которому он, уже отец семейства, в свои лета подвержен был как двадцатилетний. Ваше сиятельство не могли заметить этого угнетающего чувства, которое грызло и портило жизнь его. Вы делали изредка свои выговоры, с благим намерением, и забывали об них, переходя к другим важнейшим вашим занятиям, которые не могли дать вам никакой свободы, чтобы заняться Пушкиным. А эти выговоры, для вас столь мелкие, определяли целую жизнь его: ему нельзя было тронуться с места свободно, он лишён был наслаждения видеть Европу, ему нельзя было произвольно ездить и по России, ему нельзя было своим друзьям и своему избранному обществу читать свои сочинения, в каждых стихах его, напечатанных не им, а издателем альманаха с дозволения цензуры, было видно возмущение.
Полиция перешла за границы своей бдительности. Из толков, не имевших между собой никакой связи, она сделала заговор с политическою целию и в заговорщики произвела друзей Пушкина, которые окружали его страдальческую постель и должны бы были иметь особенную натуру, чтобы, в то время как их душа была наполнена глубокою скорбию, иметь возможность думать о волновании умов в народе через каких-то агентов, с какою-то целию, которой никаким рассудком постигнуто быть не может. Раз допустивши нелепую идею, что заговор существует и что заговорщики суть друзья Пушкина, следствия этой идеи сами собою должны были из неё излиться. Мы день и ночь проводили перед дверями умирающего Пушкина; более десяти тысяч человек прошло в эти два дни мимо гроба Пушкина, и не было слышно ни малейшего шума, не произошло ни малейшего беспорядка. И нам, друзьям Пушкина, до самого того часа, в который мы перенесли гроб его в Конюшенную церковь, не приходило и в голову ничего иного, кроме нашей скорби о нём.
Но, начавши с ложной идеи, необходимо дойдёшь и до заключений ложных; они произведут и ложные меры. Так здесь и случилось. Под влиянием непостижимого предубеждения всё самое простое и обыкновенное представилось в каком-то таинственном, враждебном свете. Граф Строганов, которого нельзя обвинить ни в легкомыслии, ни в демагогии, как родственник взял на себя учреждение и издержки похорон Пушкина. Он приглашал архиерея, и как скоро тот отказался от совершения обряда, пригласил трёх архимандритов. Он назначил для отпевания Исаакиевский собор, и причина назначения была самая простая: ему сказали, что дом Пушкина принадлежал к приходу Исаакиевского собора; следовательно, иной церкви назначать было не можно; о Конюшенной же церкви было нельзя и подумать, она придворная. На отпевание в ней надлежало получить особенное позволение.
Что же надлежало бы сделать полиции, если бы и действительно она могла предвидеть что-нибудь подобное? Взять с большею бдительностью те же предосторожности, какие наблюдаются при всяком обыкновенном погребении, а не признаваться перед целым обществом, что правительство боится заговора, не оскорблять своими нелепыми обвинениями людей, не заслуживающих и подозрения, одним словом, не производить самой того волнения, которое она предупредить хотела неуместными своими мерами.
Вместо того назначенную для отпевания церковь переменили, тело перенесли в неё ночью, с какой-то тайною, всех поразившею, без факелов, почти без проводников; и в минуту выноса, на который собралось не более десяти ближайших друзей Пушкина, жандармы наполнили ту горницу, где молились о умершем. Нас оцепили, и мы, так сказать, под стражею проводили тело до церкви. Какое намерение могли в нас предполагать? Чего могли от нас бояться? Этого я изъяснить не берусь.
И Жуковский, и Бенкендорф понимали: всё сказанное прямо относится к императору, ибо он ещё сильнее оторван от реальности и получает представление о людях из доносов, составленных на основе доносов.
А доносчики знали, что начальству не угодишь честными и добрыми отзывами о людях. Если донесёшь, что Пушкин - патриот, что он антиправительственных мыслей не имеет, - скажут: «Ты что - дурак? Пшёл вон!» И платить за честные и добрые доносы никто не будет. Только за подлые.
За 30 лет царствования Николай I не услышал и не прочёл ни одного слова критики. Поражение в Крымской войне стало для Николая страшной неожиданностью, и он умер.
Г-н президент, у вас большой опыт обращения с собаками, и вы, конечно, знаете команды. Есть такая собачья команда «к ноге!». А ещё «сидеть!», «лежать!», «место!».
Эти команды сразу вспомнились, когда на учёном Совете по науке и образованию вы произнесли короткую строгую речь:
ПУТИН. Так называемые фонды иностранные по школам работают. Сетевые организации просто «шарят» по школам в Российской Федерации много лет под видом поддержки талантливой молодежи. На самом деле как пылесосом высасывают просто, и всё. Уже прямо со школы абитуриентов берут и на гранты «сажают» и увозят. На это нужно обратить внимание.
Вас, г-н президент, часто сравнивают с Петром Великим. Не знаем, по каким параметрам, поскольку новую столицу вы не построили, шведов не разбили, флот не создали, окно в Европу заколотили (хотя щелей ещё полно). Пётр учредил Академию наук, а вы и ваши сподвижники обратили её в ничтожество. А ещё Пётр Великий талантливую молодёжь посылал учиться за границу, прямо-таки заставлял ехать на Запад.
И вот на заседании Совета по науке и образованию в Кремле прозвучала команда «к ноге!» (потому что ваши слова уже много лет воспринимаются как команда, особенно чиновниками, губернаторами и пр.).
На самом деле наших студентов в Америке не так много, всего 5 тысяч. Для сравнения: студентов из Китая учится в США 275 тысяч — в 55 раз больше. А население Китая только в 9 раз больше нашего. Соотношение убийственное. Вы сейчас поворачиваете Россию лицом к Китаю, но после вашей речи ясно, что китайский подход к зарубежному образованию перенимать мы не будем.
Вас, конечно, беспокоит не столько то, что наша талантливая молодёжь учится за границей, сколько то, что она не хочет возвращаться, остаётся там.
Скажите, кто мешает этим талантливым вернуться? Ведь их там на цепи не держат, паспорт не отбирают. Российское гражданство у них есть, деньги на билет, конечно, тоже…
Г-н президент, мы не ждём от вас публичного признания, но признайтесь хотя бы себе самому: в чём причина невозврата?
Вам скажут, мол, если талантливый высокообразованный специалист не хочет ехать на Родину, то он, значит, не патриот. Может, и так. Талантливые молодые люди видят, что все патриотические места заняты, там локтями толкаются мотоциклисты и депутаты всех фракций. На патриотические должности очередь стоит. А вот если молодые-талантливые хотят заниматься наукой, достигать вершин в своей области…
Может, они дураки, эти способные студенты; не понимают, что здесь лучше для науки, для творчества.
Г-н президент, вы знаете, что интонацию собаки понимают лучше всяких слов. Если у вас на уме плётка, а вы умильным голосом говорите «на-на-на» и протягиваете руку, чтоб собачка вообразила кусок колбаски. Но она не идёт, пятится; за ласковыми словами она каким-то образом слышит угрозу. Ну а уж если угроза звучит откровенно…
Давайте разберёмся, что, а главное, как вы сказали. Расшифруем для тех, кто собачьих команд по глупости не научился понимать.
Вы сказали «так называемые фонды». Значит, это плохие фонды, а может, и вовсе не фонды, а шпионские организации.
Вы сказали «шарят». Так о хорошем не говорят. Так говорят о ворах, которые шарят по карманам.
Вы сказали «под видом поддержки». Значит, это не поддержка, а обман, ловушка, прикрытие, камуфляж.
Вы сказали «сажают на гранты». Выражение «сажают на» всеми употребляется, когда речь идёт о наркотиках; тут мы абсолютные чемпионы мира. По студентам нет, по науке нет, по медицине нет, а по наркотикам — впереди планеты всей. И это место Россия завоевала за последнее десятилетие.
Вы сказали «как пылесос». Неужели эта молодёжь — пыль, мусор? Ни ума, ни воли? Летят в пылесборник; а ведь не грудные, выросли при вас, имеют право голосовать на выборах президента. И вдруг оказывается: не имеют права выбрать место учёбы.
Сказав речь (нами здесь расшифрованную), вы добавили «на это нужно обратить внимание». В таком контексте «обратить внимание» — просто негативная резолюция на проекте указа: пресечь!
Когда звучит команда «к ноге!», собака должна подбежать, обойти хозяина сзади и сесть возле левого сапога. Вы, конечно, знаете, что в деловых кругах вас давно называют хозяином, а в чиновной верхушке — папой. Мы вас называем президент, а как вас называют студенты, надо выяснить.
